Perfection

      Джумин Хан носит костюм-тройку и пьет только самое лучшее вино. Белое пушистое существо ластится у него на руках, оставляя повсюду шесть, но Джумин нежно чешет кошке за ушком, игнорируя тонкие волосья, которые, кажется, даже в глаза попали.
      Джумин Хан чертов сухарь, и, находясь с ним один на один, фиг поймешь, о чем он думает и что он чувствует. Ты можешь пожирать его взглядом, расстегивая верхнюю пуговицу тесной рубашки, а он и бровью не поведет, потому что думает только о том, кому бы еще заплатить, чтобы реклама с его кошкой крутилась через каждые пятнадцать минут по телевизору. И ему будет абсолютно все равно на то, что ты вчера вечером потратила кругленькую сумму денег, купив этот кружевной комплект, выбрав самое лучшее. Ведь мистер Хан предпочитает лишь высший сорт.
      Однако Джумину претит пошлость. Он не живет по законам нового общества, он вне его. Мистер Хан даже готов заплатить за то, чтобы надоедливые секретарши отца перестали ему надоедать, однако, увы, он не является их работодателем. Нужно хорошенько подумать о том, чтобы их нанять и отправить куда-нибудь в дали дальние, чтобы они больше не светили перед ним своим красным кружевным бельем.
      Джумин предпочитает лишь высший сорт. А красное кружевное белье к оному, к счастью, не относится.
      Неудивительно, почему до этого момента он терпел лишь двух женщин в своей жизни: свою любимую кошку и своего верного ассистента. Во-первых, обе, Джумин верил, обладали недюжинным интеллектом, а во-вторых, они не светили перед ним своим нижним бельем. И это не значит, что Джумин был против секса. Просто мистер Хан был против беспорядочных половых связей. Особенно на его рабочем столе. Было страшно представить, сколько бы потом ушло времени на то, чтобы навести там порядок.
      Вы, должно быть, сейчас вздохнете в восхищении, говоря: «Да он же идеален». Джумин делал все для того, чтобы быть таковым. И до недавнего момента даже был уверен, что успешно со своей задачей справляется, пока в его жизни не появилось это чудо-юдо в растянутом свитере. Она не отрицала все достоинства Джумина, но еще ни с кем до этого он себя не чувствовал настолько несовершенным.
      Каждое ее действие выглядело настолько естественно и непринужденно, что им можно было бы залюбоваться. То, как она смеялась, то, как заваривала и разливала по чашкам чай и даже то, как засыпала. С ней впервые за последние лет восемь Джумин отказался от традиционного бокала вина на ночь, а давился ненавидимым им травяным напитком без сахара. Потому что она предложила, а он почему-то не смог сказать «нет». Впервые в своей жизни.
      В ее присутствии он заметно напрягался, терял всю свою холеную собранность и спесь, а голова раскалывалась от внезапно нахлынувшего спектра эмоций, с которым мистер Хан, любивший приговаривать, что эмоции лишь мешают вести бизнес, никак не мог справиться. Он прислушивался к каждому ее бесшумному шагу и каждому шороху в квартире, хотя голос разума и подсказывал ему, что все его телодвижения в таковой момент абсолютно бессмысленны, и что его КПД равен нулю.
      Кажется, один раз он даже напился. Вином. Хотя пить, несомненно, умел. Обычно он контролировал каждый процесс, но тогда просто захотел избавиться от накопившегося стресса. Что ж, избавился. Зато приобрел утреннюю головную боль и сушняк.
      И все же, и все же, какой же был смысл во всех его стараниях? Мистер Хан привык быть во всем и для всех идеальным, и как же это ударило по его самолюбию, когда проработанная годами схема дала сбой. Он мог лезть из кожи вон, но из ее уст, даже во время мать-его-секса-который-она-называла-любовью, ни разу не прозвучало фразы «ты идеален».
      Девушка-видение, такая простая, такая своя, ей было нужно так мало для счастья, так почему же Джумин не мог выдавить из нее всего лишь каких-то два глупых слова?
      — Скажи, моя принцесса, — как-то проронил он ночью, крепко прижимая ее к себе и дожидаясь, пока она уснет. — Неужели я никогда не смогу стать для тебя идеальным?
      Она рассеяно моргнула и поднялась на месте, вопросительно уставившись на своего мужа. И все же, ее избранником стал странный человек, но, кажется, так распорядилась судьба, что она его так крепко и так нежно полюбила.
      — О чем ты, милый? — она провела ладонями по его лицу и оставила легкий поцелуй на щеке. — Тебе никем не нужно становится, ты тот, кто ты есть. Так уж сложилось, что нет идеальных людей в этом мире, но для меня ты прекраснее всех в своем несовершенстве.
      Джумин поморщился от слова «несовершенство». Оно претило ему своим звучанием и ассоциировалось у мужчины с брошенной на полпути работой, которую ленивый человек не посчитал нужным доделать. А все то, что закончено, Джумин Хан считал совершенным. Иначе это было не доведено до конца.
      Свои мысли он тут же озвучил вслух.
      — А не рано ли тебе доводить себя до конца? — усмехнулась девушка. — Мне кажется, ты еще слишком молод для этого.
      — Мне все говорят, что у меня душа старика.
      — И как давно ты слушаешь «всех»?
      В точку. Обычно — никогда.
      — Давай так, — она снова устроилась у него на плече. — Пока останемся несовершенными. Совсем на чуть-чуть. А потом будем думать, что делать дальше. И добьемся твоего... эээ... «победного конца» вместе.
      — Звучит так себе.
      — А ты бы сам себя со стороны послушал.
      Джумин улыбнулся. Только она могла перечить ему так, что мужчине это самому нравилось. Хотя, возможно, дело тут было всего лишь в том, что у него не было соблазна понизить ей зарплату, так как она на него не работала. А может, и совсем по другому поводу.
      Со стороны Джумин Хан кажется совершенством, и лишь для той, для которой он так старается быть идеальным, он так и останется простым смертным со своими закидонами и немного старческими замашками. Однако всем известно, что Джумин просто так не отступается от своего.
      Как и она. Иначе бы он на ней не женился.