- Блять. В смысле, извините! || vkook.

[1]

  — Ну мудак он, понимаешь? Любитель насрать в душу и убежать как малолетний нашкодивший пиздюк. Вот почему ему спокойно не живётся? Почему обязательно нужно мне нагадить?

— Козёл он вонючий! Ходит, весь из себя такой пафосный петух, а мне то, думаешь, легко? Мне, думаешь, вот так легко смотреть на него каждый раз и одними глазами кончать от его вида? Пуговички свои ещё расстегнет, а я ходи и залипай на его ключицы. Это уже ни в какие ворота не лезет!

— Скотина он бесчувственная. Брюки свои обтягивающие наденет, фасонит булками перед носом, а я что? Думаешь, я железный? Думаешь, мне нравится со стояком ходить весь день?

— Ну вот что ты молчишь?

Чонгук состроил обидную моську и стукнул ногтём по бутылке лимончеллы.

— И тебе плевать на мои чувства? В этом доме хоть кто-нибудь может меня выслушать?

Он зарылся руками в тёмные волосы и громко простонал. Вот никто его не ценит, никто его не любит. Одно бухло да телевизор остались. И те, даже совет дать не могут.

— Все вы, бездушные твари, одинаковые. Житья с вами никакого нет.

Он вытащил телефон из кармана.

— Может, позвонить кому-нибудь? — промямлил он и залез в контакты. — Так. Намджун. Давно я тебе не нылся.

Найдя фамилию Ким в списке быстрого набора, он ткнул на иконку со значком и приложил телефон к уху. Ему ответили через пару гудков.

— Алло. Мне глубоко похуй, если ты хочешь спать, или ты там сейчас опять кого-нибудь трахаешь, или у тебя там рожает кошка, жарятся огурцы и прочая херня. Ты меня сейчас выслушаешь, угукнешь в конце и пойдёшь дальше делать свои дела, понял? Только молчи, ничего не говори, я всё равно пьян и меня хуй сейчас заткнёшь.

Он закинул ноги на кухонный стол и откинулся на спинку стула.

— Как же я заебался! Как же меня заколебали всякие Кимы Тэхёны, у которых ни совести, ни милосердия. Знаешь, что этот уёбок творит? Сижу я сегодня за столом, значит, работаю, а эта сволочь подходит, нагибается и шепчет так томно на ухо: «Чонгук-ши, если вы не закончите отчёт в течение получаса, мне придётся вас очень сильно наказать». И что ты думаешь? Что ты думаешь? Я там чуть, блять, из штанов не выпрыгнул. Всё, значит, захожу потом к нему в кабинет, на мази, готовенький на всё и вся, а эта сука лишает меня выходных и говорит такая: «Будете работать вместе со мной в субботу и воскресенье». — он перевёл дыхание. — Ну, во-первых. Какого, собственно, хера? Я пашу как конь, я профессионал своего дела, и он этого знает, прекрасно знает, и всё равно ведёт себя как последняя мразь. А, догадываешься, почему? Да потому что он хочет меня трахнуть! По глазёнкам его хитреньким вижу, что ему пиздец, как этого хочется. Ты лучше всех знаешь, как я сам этого хочу, но эта херня ходячая играется со мной. Он хочет, чтобы я сдался. Чтобы приполз к нему на коленях и умолял его, чтобы он мне засадил по самое не могу. А у меня уже яйца сводит от недотраха, и он ещё постоянно крутит своей задницей, позы все эти провокационные принимает, меня аж трясёт. Ну вот скажи мне, нормальный человек станет так поступать? Нет бы, подойти и сказать, что так и так, давай потрахаемся и разойдёмся как в море корабли, но нет же, нам надо сделать всё через жопу. Точнее, как раз не через неё. Короче, ты понял.

Он глубоко вздохнул.

— Он же нравится мне, Джун. Пиздец, как нравится. Он снится мне уже, понимаешь? — он всхлипнул. — Не могу я так больше. Не мо-гу. Ну его нахуй. Уволюсь завтра, и пусть он делает, что хочет. Вот так. А теперь я спать. Поорёшь на меня завтра.

Он не глядя скинул звонок и поплёлся из кухни в спальню. Упав на кровать прямо в домашней одежде, он свернулся калачиком и заснул крепким и беспробудным сном, надеясь, что хотя бы завтрашний день обойдётся без проблем.

Хуёвая шутка, но неважно.