Thief // Воровка

Часть 8

Немногие из детдомовцев были знакомы со своими родителями, хотя каждый хотел бы. Впрочем, ни один из них не признался бы в этом вслух.

Чхвэ Хан оказался в числе везунчиков, он знал и мать, и – совершеннейшая редкость – отца. В свое время их, не просыхающих пьяниц, лишили родительских прав, и Хан отправился в детский дом. И с тех пор пару раз в месяц весь детский дом наблюдал одну и ту же картину: Хана мать у забора, заходящаяся пьяными рыданиями, кричала: «Хан, сыночек родненький, отобрали, ироды!» Хан ее боялся: прятался за воспитательницу, глядя на мать круглыми от ужаса глазами.

Отца, впрочем, он боялся гораздо больше.

А потом она перестала появляться. Ходили слухи, что муж по пьяни ее пришил, и теперь он сидит.

Впрочем, кто же сейчас верит слухам?

А потом Хан подрос. И стал… тем, кем стал.

Однако воспоминания о детстве Хан совершенно не помогали брюнетки  воровке избавиться от липкого ужаса, который она испытывала при виде человека, стоящего перед ней. Она буквально закаменела, ощутив приступ паники, когда ее, поднимающуюся в квартиру Тэхен, окликнул знакомый голос. И теперь Джису, прижимая к груди пакет со своими вещами, стояла напротив него, прижавшись спиной к стене. До спасительной квартиры оставался один пролет, но для того, чтобы его преодолеть, надо было отодвинуть с дороги Чхвэ, а на это напуганная девушка была совершенно не способна. Да и Тэхен, наверное, еще не успел вернуться домой…

– Ну, что, – наконец, выдохнул ей в лицо Хан. От него пахло дешевым куревом и потом, но брюнетка  даже поморщиться не могла – настолько ее скрутил первобытный ужас. – Под богатенького легла, да?

Он был ненамного выше Джису, а телосложение у него – совершенно субтильное, но брюнетка  даже помыслить не могла о том, чтобы справиться с ним.

И дело было даже не в том, что он мужчина, и он ее сильнее. Тэхен вот тоже мужчина, и уж точно гораздо сильнее Джису, но вот в чем она была уверена, так это в том, что он не будет использовать свою силу против нее. У него сила была какая-то… правильная, защищающая. А вот с Чхвэ станется и в спину ножом пырнуть. 

Нож у него, кстати, с собой.

– За деньги с богатеньким, значит, можешь, – продолжал Хан, растягивая слова, с садистским наслаждением дыша ей в лицо, – а со мной, по любви, нет? Отвечай, ну!