we aren't bulletproof

chapter 4

Яркое солнце слепило привыкшие к мраку магазинчика глаза, заставляя жмуриться. Как только таинственный спаситель исчез, Чонгук подскочил с пола, дрожащей рукой подняв пистолет, и сунул его за пояс. В голове все смешалось и завертелось сумасшедшим круговоротом, от которого даже стоять трудно. Боль в затылке давала о себе знать даже от слабых движений. Он накинул рюкзак на плечи и выскочил из помещения, морщась от солнца. Плевать уже на проклятую кладовку, плевать, что в ней могло быть что-то жизненно необходимое. Ему встретилось нечто более интересное и важное — человек. Настоящий, живой, и спасший его тушку, что имеет еще большее значение. Сердце, не прекращая колотилось, ощутимо ударяясь о ребра. Слишком много потрясений за последние несколько минут.

Чонгук сделал из ладони козырек, укрыв глаза от солнца, и осмотрелся, выискивая своего спасителя. На улице было все так же мертвенно-тихо: ни единого ходячего, лишь одинокий черный пакетик тихо шуршал, перекатываясь по пустынной дороге.

Его нигде не видно.

Как он успел скрыться так быстро? Он появился совершенно неожиданно, словно образовался из воздуха, и так же неожиданно пропал, не оставив ни следа. Неужели почудилось? Это вполне ожидаемо, когда не видел людей... два месяца? Три? Или крыша наконец-то решила, что пора бы уже ехать, помахав ручкой на прощание?

«Адьос»

Чонгук в спешке осматривал переулки, тяжело дыша от бега, не останавливаясь ни на секунду, пробегая глазами по каждому уголку. Каким же он будет глупцом, если упустит единственного человека, встретившегося спустя долгое время. Сегодня он уже облажался по полной, чуть ли не став съеденным, чуть ли не став ходячим, однако судьба подарила ему в день рождения подарок, который он проебал так же быстро, как и получил.

Если красноволосый самурай действительно человек, то физически он не мог исчезнуть бесследно, он наверняка все еще где-то поблизости. Крупицы разума собрались воедино, заставляя Чонгука рассуждать логично, что он и пытался делать, по-быстрому обшаривая закоулки в поисках таинственного парня. Его образ ни на секунду не выходил из головы, прокручиваясь на повторе, как гифка.

Минут десять Гук бегал по площади, отчаянно надеясь, что незнакомец найдется. Хочется крикнуть, позвать, да только вряд ли красноволосый отзовется, с дружелюбной улыбкой выйдя из-за какого-нибудь угла и говоря: «Ох, привет, ты звал меня? Прости, я не услышал сразу». Бесполезно и глупо. Большая вероятность, что отзовутся голодные твари, реагирующие на любой шорох.

Глотка вновь горела, во рту пересохло, как в пустыне. Чон присел на земле, облокотившись спиной на колесо старенькой «хонды», припаркованной у обочины, и восстанавливая сбившееся дыхание.

Упустил.

За то время, что Чонгук бегал в безрезультатных поисках, незнакомец действительно мог исчезнуть и быть уже далеко отсюда. Чон стал негромко ругаться, с особой злостью откручивая ни в чем не повинную крышку бутылки. Вытерев мокрое от пота лицо краем футболки, он начал делать маленькие глоточки, облизывая губы, потрескавшиеся и слегка кровоточащие. Вода немного остужала горячее пульсирующее тело, приводя в норму, очищая запутавшиеся друг с другом мысли. Глаза непроизвольно бегали по небольшому кирпичному зданию, расположенному прямо напротив, у которого и была припаркована легковушка.

Бутылка у губ застыла, а по подбородку скатилась капля, не попавшая в рот. Гук уставился в окно второго этажа, щурясь и медленно поднимаясь с земли. Точно показалось. Или не показалось. Самовнушение? Иллюзия?

В оконном проеме лишь на долю секунды мелькнула красная макушка, которую, к огромному счастью, Чонгук успел уловить взглядом. Он мысленно поблагодарил всех известных ему богов, и, быстро сунув бутылку в боковой кармашек рюкзака, вошел в здание. Уж там-то красноволосому не скрыться, если только в здании не найдется запасного выхода.

Внутри было довольно светло, так как окна выходили на солнечную сторону. У стен стояли многочисленные коробки и сваленные в кучу предметы мебели, погребенные под толстым слоем пыли. Непонятно, что было здесь раньше. Вероятно, какая-то контора. Персиковые стены, пронизанные многочисленными мелкими трещинками, будто бы сияли, освещенные лучами яркого золотистого солнца. Чонгук медленно, стараясь не наделать шуму, продвигался к лестницам на второй этаж, сжимая в правой руке ножик. Сверху не было слышно ни единого шороха. Неужели успел уйти?

Гук сделал еще один шажок, почти подойдя к лестнице. Под ботинком что-то треснуло, звонким эхом отразившись от стен. По телу пробежала легкая дрожь от неожиданно громкого звука. Чонгук рефлекторно зажмурился и сжал кулаки, готовый вдарить сам себе, да по-сильнее.

— Блядь! Ну что за нахуй сегодня такое, — прошипел Чон и медленно открыл глаза, посмотрев вниз — под подошвой рассыпались осколки маленькой пластмассовой игрушки, каким-то хером оказавшейся на его пути. — Никакой ниндзя из тебя, Чон Чонгук, — негромко пробормотал парнишка, ступив на бетонные (спасибо, что не деревянные) лестницы и все еще мысленно браня себя за невнимательность. Появление человека совсем вскружило голову.

Гук поднялся на второй этаж и осмотрелся: небольшой, менее освещенный из-за баррикады у окна коридор, также заваленный всяким хламом у стен, и две двери, расположенные друг напротив друга, одна из которых была приоткрыта наполовину. Чон, не раздумывая, шагнул в ее сторону, прикинув, что в окне этой комнаты он и заметил парня. Облизав губы, Чонгук решительно шагнул за порог, выставив вперед нож. Он резко застыл на месте, ощутив у горла что-то острое и холодное.

— Не ходи за мной.

Послышался справа такой же холодный режущий голос, как и катана, приставленная к шее. Чонгук замер, не решаясь даже мизинцем пошевелить и смотря на серую бетонную стену перед собой. Боковым зрением он заметил яркие красные волосы. Освещенные солнцем, они будто бы пылали диким адским пламенем, чудом не поджигая маленькое помещение, скорее похожее на каморку. Незнакомец стоял у стены возле двери, прожигая Чона ледяным немигающим взглядом. В вытянутой руке он уверенно сжимал рукоять катаны, не давая усомниться в том, что настроен серьезно. Наверняка услышал, как лажанулся Гук, подняв шум, и приготовился встретить его.

Чонгук медленно сглотнул, от чего вздернулся кадык, сильнее упираясь в острое лезвие. В голове всплыл свист этой самой катаны, с легкостью рассекающей смрадный воздух злосчастного магазинчика.

— Я не опасен, убери, пожалуйста... — едва слышно прошептал Гук, неуверенно переводя взгляд на незнакомца. Чон медленно поднял руки, словно сдаваясь перед врагом. Сердцебиение вновь участилось, но не от страха — от радости, что наконец-то слышит чужой голос. Собственный уже тошноту вызывает, но Чонгуку приходится говорить, чтобы не разучиться, чтобы не слететь с катушек.

— Опасен, — повторил низкий ледяной голос с проскользнувшей в нем усмешкой, не дав парнишке договорить. — Ты хоть стрелять умеешь?

Чонгук сразу вспомнил, как глупо и позорно растратил целую обойму, так и не попав в цель. Наверняка на этот шум и пришел незнакомец.

Не этому учил его отец.

В тот момент страх наполнил сознание до краев, а в голове лишь мысли о том, что сейчас, прямо сейчас найдешь свой бессмысленный конец. Вероятно, у Чонгука инстинкт самосохранения работает в обратном направлении, либо вовсе отсутствует, ведь даже сейчас, стоя с оружием у горла, он смеет что-то говорить незнакомцу, смеет смотреть на него, продолжая сжимать в руке свой маленький ножик, выглядящий возле длинной острой катаны, словно детский водяной пистолет возле автомата. А ведь Гук совсем не знает, на что способен этот парень. Он запросто может убить его, стоит только дернуть рукой с небольшим нажимом.

Но тогда зачем спасал?

Чонгуковы глаза столкнулись с непроницаемыми глазами незнакомца — он смотрит так, будто читает детскую книжку, не требующую умственных усилий для понимания содержания, он смотрит так, будто уже все узнал о Чонгуке. Гук смотрит в ответ и не видит ничего, кроме холода и равнодушия, плещущихся в глубине карих зрачков, будто ничего другого никогда и не было в этих больших глазах.

Идеальное смуглое лицо без единого изъяна, без единой морщинки или шрама. Лишь маленькая родинка на кончике аккуратного носа, не сразу замеченная, которая служит ему некой изюминкой, нежели изъяном. Незнакомец не выглядит таким уж и взрослым, но кажется старше Чонгука лишь на несколько лет, да и ростом примерно схож.

Чонгук хотел бы возразить, сказать, что вполне умеет стрелять и совсем неплохо, но это будет выглядеть глупо и совсем по-детски. Вряд ли парня это вообще волнует.

— Я хотел сказать спасибо, за то что ты... — мямлит Гук, не выдерживая напора пронизывающих глаз, и опускает взгляд на пухловатые губы красноволосого. Такие же идеально-аккуратные, как и все в нем. — За то что ты спас ме...

— Сказал уже. Теперь отвали от меня, — вновь прервал его незнакомец с нотками раздражения в голосе.

Он убрал катану от горла Чонгука и вышел из помещения, слегка зацепив его плечом. Гук, не медля, быстро развернулся, поспешив за уходящим незнакомцем.

— Эй, стой! Можно мне с тобой? — спросил Чон, идя следом за старшим, бесшумно спустившимся на первый этаж, и даже не наступившим на чертову игрушку.

Чонгук подумал, что он действительно похож на ниндзя: быстрый, бесшумный, грациозный и холодный. Он полностью игнорировал Чона, плетущегося за ним и жестоко нарушающего ту тишину, которую красноволосый так легко соблюдал.

— Как ты только выжил? — спросил он, скорее всего, сам себя, но повернул голову к Чонгуку, который нагло таращился на незнакомца, словно дикарь, давно не встречавший людей, хотя все так и есть. Ощутив на себе выжидающий и недовольный взгляд парня, Гук быстро заморгал, лихорадочно бегая глазами по вывескам на зданиях.

— Ты где-то засел? У тебя ничего нет, — с умным видом заметил Чонгук, вновь оглядев парня. У него не было ни рюкзака, ни сумки — лишь катана с красивой черно-красной рукоятью, идеально сочетающейся с его волосами и повязкой на лбу.

— Слушай сюда, сосунок, — старший резко остановился и метнул истребляющий взгляд на Чонгука, который чуть не врезался в его спину от неожиданности. — Не ходи за мной, не задавай вопросов. Я — сам по себе, ты — сам по себе. Но, исходя из того, что я видел, долго ты не протянешь, так что удачи, — он хмыкнул и вновь развернулся, быстро зашагав по дороге и попутно осматривая местность.

— Постой! — позвал Чонгук, слегка прикрикнув, от чего по пустынной улице разнеслось эхо, которое точно не останется без внимания ходячих. Чон быстро нагнал парня. — Я так давно не видел людей, а тут ты... — короткая пауза. — Можно мне с тобой? — спросил он умоляюще, пытаясь не отставать от незнакомца, который старательно игнорировал его, смотря вперед, а Чонгук глядел на него взглядом, полным надежды и боли. — Пожалуйста... — негромко добавил он таким голосочком, будто расплачется сейчас.

Страх быть снова в одиночестве быстро нарастал. От такого страха хочется плакать, вцепиться в человека и не отпускать, умоляя остаться и не бросать. Людям тяжело в одиночку, всегда нужно чье-то присутствие, общение, хоть какое-то взаимодействие. Чонгук пребывал один слишком долго и сейчас, когда он встретил человека, отпускать так просто не собирался. Человек — это безопасность. По парню видно, что у него есть условия для существования — он выглядел чистым и более менее ухоженным, в отличие от Гука, которому приходилось стирать вещи в реке, а потом сидеть на берегу в одних трусах и ждать, когда одежда высохнет на летнем солнце. Но уже осень, а затем неизбежная суровая зима. Будет тяжелее. И не только лишь из-за стирки. Отопления и света больше нигде нет, будет в разы холоднее. Вероятность, что Чонгук умрет от холода и голода высока. У незнакомца лицо здоровое, без темных мешков под глазами от недосыпа — наверняка неплохо питается и может высыпаться. Это все то, о чем мечтает Чон, и если это есть у парня, спасшего его, то упустить его будет самой большой ошибкой в жизни Гука.

— Хен, я не буду мешать, обещаю, — вновь просит Чонгук, решив, что стоит проявить уважение, назвав парня хеном.

— Хен? — переспросил красноволосый. Он скривил лицо, от чего между бровей образовалась складка, а верхняя губа приподнялась, будто от возмущения. — Я что, такой старый, по-твоему?

— Нет, что ты! Я не это имел в виду, вовсе нет... — запротестовал Чонгук, отрицательно мотая головой из стороны в сторону, но его опять прервал незнакомец. Кажется, привычка у него такая, людей перебивать, как подумал Гук.

— С чего ты взял, что я тебе хен? — фыркнул он, пуская взглядом огненные шары в Чонгука.

— Ну, ты... э-эм, — запинается Гук, закусив губу и опустив взгляд на землю. Кажется, он все испортил только. Снова появилось желание пустить себе звонкого леща. — Ну...

— Мне не нужны такие, — парень с презрением осмотрел Чонгука, — напарники. Я пока не хочу сдохнуть.

— Но ты не знаешь меня совсем.

— Я увидел, на что ты способен, — красноволосый издал усмешку, но глаза его все так же холодны и непроницаемы.

— Не увидел, — возразил Чонгук, ощущая растущую внутри обиду. — Я ведь жив до сих пор.

— И это настоящая загадка, — парень завел катану за спину и сложил руки на груди. Он приподнял брови и с притворным любопытством посмотрел куда-то за спину Чонгука.

Совсем поблизости послышалось хрипение и Чонгук быстро развернулся на источник звука. В полутора метрах от него находился ходячий, медленно плетущийся в его сторону. Чонгук кинул недоуменный взгляд на красноволосого. Тот довольно хмыкнул и присел на капот ближайшей машины.

— Почему ты не сказал, что за мной ходячий? — с обидой и возмущением спросил Чонгук, выставив вперед ножик и отходя назад, в то время как мертвец стремительно наступал.

— Кто виноват, что ты глухой и не услышал его, — ответил парень, наблюдая за напрягшимся лицом Гука. — Показывай, на что ты там способен, — он кивнул на мертвеца.

Этот парень выставил Чонгука идиотом уже несколько раз за последние пять минут. Действительно, как он не услышал подходящего мертвеца за спиной? Ну конечно, ведь слух сосредоточился лишь на низком бархатном голосе незнакомца, который в свое удовольствие принижал достоинство Чона, даже не напрягаясь.

— Он мог укусить меня!

Чонгук неотрывно смотрел на ходячего, думая, как к нему подступить. Мертвец противно клацал зубами, протягивая костлявые иссохшие пальцы к Гуку. Совсем недавно испытанный шок от близости этих тварей был слишком свеж в памяти. Сердцебиение вновь участилось, во рту пересохло, а ладонь со сжатой в ней рукоятью начала потеть. Точно соскользнет в самый ответственный момент, ну вот всегда так. Спертый горячий воздух вновь наполнился мертвечиной. Чонгук потянулся свободной рукой к пистолету, но вовремя вспомнил, что не перезарядил его после того, что было в магазине. Придется справляться ножом.

— Разве это мои проблемы? — красноволосый пожал плечами и скрестил ноги, следя за действиями Чона.

Гука бесил факт, что его испытывают. Конечно, он должен был доказать, что способен пришить мертвяка, способен защитить себя, что не такой, как о нем думают. Или же он мог развернуться и уйти, махнув рукой незнакомцу, тем самым показав себя слабаком и подтвердить его слова. А еще это значило, что придется снова остаться в ненавистном одиночестве.

Выбирать не приходится. Чонгук поджимает губы, забивает на волнение и слегка дрожащую руку, которую сжимает лишь сильнее. Медля, думая, как расправиться с тварью, он подбросит незнакомцу еще больше сомнений насчет себя. Ходячий всего один, позорно будет не справиться с ним. Отбросив назойливые, жужжащие в черепной коробке, как рой пчел мысли, он в два широких шага настиг мертвеца. Грубая подошва ботинка смачно впечаталась в выпирающие ребра. От силы удара костлявая тварь не удержалась на ногах и рухнула на асфальт. Гниющий череп треснул, как яичная скорлупа, но мертвец продолжал рычать и шипеть, протягивая руки и пытаясь встать, достать, но Чонгук пресек попытки, сдавив ногой тонкую длинную шею. Он покрепче перехватил нож и с размаху вонзил острие по самую рукоять в глаз твари, из которого маленьким фонтанчиком брызнула алая жидкость. Гниющие руки, протянутые к лицу Чона, внезапно рухнули на асфальт, словно кто-то щелкнул выключателем и тварь отключилась. Улица вновь вернула свою тишину, избавившись от воплей ходячего.

— Эпично, — равнодушно бросил красноволосый, скривив губы в ухмылке и критично разглядывая труп. — А в магазине почему ступил?

— Все было слишком неожиданно, оно набросилось на меня, оружие выпало из рук, — ответил Чонгук, утерев пот со лба предплечьем и часто дыша. Он вытащил нож из глазницы мертвеца и обтер окровавленное лезвие об его одежду. — Я Чон Чонгук, — представился парнишка, подходя к незнакомцу.

Тот лишь хмыкнул, кинув на Гука незаинтересованный взгляд, и поднялся с капота легковушки, утирая джинсы. Он развернулся к Чону спиной и вновь зашагал по дороге, держа в правой руке катану.

— Будешь мешать — сам тебя прикончу, — кинул парень, не глядя на Гука.

Чонгук готов плакать от радости. Теперь он не один. Он закусил губу, сдерживая рвущуюся наружу улыбку. В груди потеплело, и это тепло вперемешку с облегчением стремительно растеклось по всему телу. Такого ощущения он не испытывал уже очень давно. Теперь все должно быть хорошо. Никакого разговора с самим собой, больше сна и еды, новое знакомство, новая информация, новый опыт, что более важно.

— А тебя как зовут? — спросил Чонгук, догнав красноволосого и поравнявшись с ним.

— Ким Тэхен.