we aren't bulletproof

chapter 6

Хруст сухой листвы и веток под подошвой эхом разносится по округе. С высоких вековых деревьев слышится птичье пение, ласкающее слух. Каждый звук зеленого цветущего леса наполняет опустевшие участки в душе чем-то невесомым и приятным. Уже не лето, но еще не осень. Растения полны жизни и даже не думают увядать под натиском подступающих холодов. О жестокости погоды напоминает хрустящая сухая листва под ногами. Легкий ветерок слабо колышет макушки деревьев и траву, местами достающую чуть ли не до колен, в которую хочется упасть и лежать бесконечно долго, наслаждаясь пением птиц.

Чонгук вдыхает полной грудью свежий прохладный воздух, смешанный с ароматами хвои и цветов, и в наслаждении прикрывает глаза, подняв голову к серому небу. После долгих солнечных дней наконец наступила любимая погода Чона — серая и прохладная, когда ни холодно, ни жарко. Она восстанавливает силы, которые безжалостно высосало пекло, неделями не покидающее безжизненную местность.

— Тут кажется, что мир в порядке. Будто ничего не произошло... — задумчиво тянет Чонгук, открыв глаза и разглядывая цветы вокруг, усыпавшие собою каждый метр земли. Невольно в голове всплывают воспоминания о походах с братом и Югемом, отчего в сердце медленно зарождается тоска, которую тут же прогоняет негромко заговоривший Тэхен.

— Под ноги смотри, здесь бывает много ходячих. В высокой траве их труднее обнаружить, — сузив глаза, он как ястреб всматривается вдаль, обводя внимательным взглядом зелень.

Чонгук цокает языком и опускает хмурый взгляд в траву.

— Ты убийца атмосферы, — бурчит он, размахивая ножиком и скашивая травинки.

— Это реальность, Чонгук, — Тэхен пожимает плечами и останавливается у дерева, проводя своими длинными тонкими пальцами вниз по толстой твердой коре. — Теперь нигде не безопасно, даже в лесу, — он кидает на Чона взгляд и идет дальше, поправив лямки своего небольшого рюкзака.

— Ты уверен, что мы правильно идем? — спрашивает Гук, подняв голову и с сомнением сузив глаза.

— Хочешь сказать, что знаешь дорогу лучше меня? — резко отвечает вопросом на вопрос Тэхен.

— Нет, хотел удостовериться, — отвечает Гук, качая головой. — Нам нужно отдохнуть, хен, — вздыхая, просит он, стянув с головы кепку и взъерошив свои волосы. — Идти еще долго, а с прошлого привала прошло где-то пять часов.

— Когда же ты перестанешь ныть, — устало произнес Тэхен, подняв глаза к небу, словно ища ответ у Бога. — Пока нужно найти реку или хотя бы ручей.

Чонгук разочарованно вздохнул и вернул кепку на голову. Огромный рюкзак за спиной забирает энергию и довольно сильно тормозит, но отказываться от отцовской вещи Чон не станет ни за что. Уж лучше остаться без оружия, без еды, чем расстаться с тем единственным, что осталось от семьи.

— Я бы хотел научиться охотиться. Сейчас такое умение не повредит, — после недолгого молчания говорит Гук, разглядывая черную птицу, сидящую на высокой ветке дерева. — Ты умеешь охотиться, хен? — спрашивает он, глядя на Тэхена, идущего впереди.

— Все-таки хен? — Ким развернулся и вскинул брови, вперив в Чонгука взгляд.

— Ты ведь явно старше, не притворяйся, что это не так, — Чон серьезно посмотрел в карие глаза напротив, будто сообщая что-то чертовски важное. — Сколько тебе лет? — такой простой вопрос до сих пор не был задан, но жутко интересовал Чона все это время, как и многое другое, касающееся жизни Тэхена, который упрямо продолжал молчать о своей личности.

— Сам как думаешь? — спрашивает Тэхен, не отводя взгляда.

— Не знаю, но ты выглядишь довольно молодо, — Чон задумчиво закусывает губу. — Наверное, двадцать пять? — неуверенно предполагает он.

— Это молодо? Очень молодо, придурок, — хмыкает Ким, закатив глаза, и разворачивается, идя дальше.

— Черт, я ошибаюсь, да? Прости! — Гук виновато сморщил нос и поторопился за старшим. — Ну правда, сколько? — вновь спрашивает он, тормознув колючего Тэхена.

Ким окатил Гука холодным взглядом и бесцветно бросил:

— Двадцать два, заебал.

— Ох, правда? — Чонгук неловко улыбнулся, почесав затылок, и опустил взгляд на цветы вокруг. Частичка души радуется, видя, что жизнь не покинула хотя бы растения. Возможно, все было бы в разы хуже, если бы зелень начала увядать, как и люди, но она вопреки всему продолжает тянуться к солнцу, вытягиваться и расцветать. — А ты моложе... И все же ты мой хен. Мне девятнадцать, — говорит Гук, подняв уголки губ в улыбке.

— Да мне плев... — Тэхен не договаривает, ошарашенно уставившись на Чонгука, который быстро сорвал нежно-лиловый цветок, названия которого он не знал (зато определенно знал бы Югем), и сунул Тэхену за ухо. В сочетании с алыми волосами и бронзовой кожей цветок смотрелся идеально. Его небольшие лепестки красиво расположились над ухом, касаясь бархатистой кожи на скуле. Чон оглядел свою работу, ухмыльнулся и прошел мимо старшего, перешагнув через небольшой ствол упавшего дерева. — Кретин, — возмущенно выдохнул Тэхен, бегая огромными глазами перед собой.

— Тебе идет, хен. Не убирай, — Чонгук глянул на застывшего Кима, не контролируя своей довольной улыбки. Хотелось вести себя обычно, просто идти и наслаждаться временным покоем, говоря о чем-нибудь глупом вроде выяснения возраста, но лишь бы не о том, что происходит в мире сейчас. Слишком долго между ними витало напряжение, которое чуть ли не физически давило на Чонгука.

Тэхен стиснул пальцами лямки рюкзака, и, постояв несколько секунд в оцепенении, пошел следом, поджав губы и проделывая в затылке Гука гигантскую дыру своим острым, как лезвие взглядом. От наглости младшего буквально дар речи пропал. В этот момент где-то вдалеке послышались раскаты грома, и небо на миг озарила яркая вспышка. Будто сама природа ощутила ярость Тэхена. Чонгук от неожиданности дернул плечом и поднял глаза, разглядывая хмурые тучи над головой.

— Блять, только бы дождя не было, — вздохнул он, шагая вперед.

Чонгук не любил дождь. От него одни проблемы: одежда неприятно прилипает к телу и создает дискомфорт, так еще и можно заболеть, а настроение становится паршивым и хочется лечь и умереть под звуки ударяющихся о землю капель.

Тэхен все молчал, следуя за Чонгуком и с особенным усердием давя подошвой лиловые цветы, попадающиеся на пути.

— Эй, хен, не молчи, — Гук с улыбкой обернулся на Кима, приподняв брови. Он прекрасно себе представляет, какую ярость испытывает Тэхен. За то недолгое время, что они вместе, он начал понимать кое-что в поведении и зашифрованной мимике старшего, в его отношении к подобному возмутительному действию. Чон надеялся как-то разрядить эту вечно напряженную обстановку, царящую между ними, и отвлечь Кима от его наверняка не радужных мыслей. Как и себя самого.

Чонгук оглядывался на Тэхена, не переставая идти вперед, но тот смотрел перед собой, высматривая что-то под ногами, и совершенно не обращал внимания на взгляды младшего. Внезапно Чон ощутил давление на щиколотке, а затем что-то с силой дернуло его ногу на себя и Гук, потеряв равновесие, рухнул на землю, к счастью, мягко приземлившись на траву. До ушей донеслось хрипение ходячего где-то совсем близко. Чонгук быстро приподнялся на локте, в панике ища глазами тварь в высокой зелени. Мертвец лежал на земле, цепляясь костлявыми руками за ногу Чона и разинув свою пасть. Это существо уже ничем не напоминало человека, сгнив до основания. Оно было неизменно серым, но с коричневым оттенком, из-за чего по цвету слилось с землей. В ноздри вновь ударил трупный запах, жестоко вырывающий Чонгука из мира фантазий, которые он успел построить. Несмотря на полное гниение, ходячий с непонятно откуда взявшейся силой потянул ногу Гука на себя, пытаясь вгрызться в мягкую плоть в области голени. Чон судорожно хватал ртом воздух, как под гипнозом уставившись на мертвеца, появившегося из ниоткуда. Мысли вмиг покинули голову. Чонгук со всей силой, на которую был в этот момент способен, слепо бил подошвой ходячего, не позволяя укусить себя. В висках оглушительно пульсировало, от чего внешние звуки совсем перестали доходить до ушей. Перед глазами встало воспоминание о магазинчике, в котором он чуть не попрощался с жизнью таким же образом.

Хватка на ноге внезапно ослабла. Послышался знакомый лязг лезвия, от чего из горла вырвался непроизвольный вздох облегчения. Казалось, эта позорная схватка длилась вечность, но на самом деле была прекращена быстро среагировавшим Кимом спустя несколько секунд. Чонгук прикрыл глаза, восстанавливая дыхание, а потом медленно посмотрел вверх. Тэхен стоял над младшим, с разочарованием глядя на него сверху вниз. В правой руке он сжимал рукоять катаны, по лезвию которой стекала густая темная жидкость, окрашивающая собою траву. Чонгук перевел взгляд с Кима на мертвеца, будто убеждаясь, что с ним действительно покончено. Он лежал на животе, вжатый лицом в землю и обездвиженный окончательно.

— Сказал же под ноги смотреть, — упрекнул Тэхен, перешагнув через труп. Он выдернул цветок из-за уха, кинув его на землю перед Гуком, и двинулся дальше. — Они повсюду, нельзя терять бдительность.

Чонгук зажмурился, потирая лицо ладонями. Глубоко вздохнув, он поднялся с земли на ослабших ногах. Тэхен прав, расслабляться нельзя. Какой же глупый Чон, раз решил, что можно сделать вид, будто все хорошо, когда в реальности все вокруг кишит смертью, скрытой за густой зеленью. Пока есть мертвецы, покоя не будет нигде. Нельзя закрыть на это глаза и притвориться, что жизнь не изменилась. Этот мир без остановки катится в никуда, набирая скорость. Либо приспосабливайся, забыв о правилах старого мира, либо умри с жалкими иллюзиями.

Гук поднял с земли цветок, выкинутый Тэхеном, и поднес к носу, вдохнув легкий, едва уловимый аромат.

— Но хен, ты мне сердце разбил, — вздохнул Гук, сунув цветок в боковой карман рюкзака, и поплелся за старшим.

— И снова удивляюсь тому, как ты выживал, — Тэхен обернулся к младшему, с подозрением сведя брови. — Ты точно был один?

— С отцом и лучшим другом, — негромко ответил Гук, опустив глаза и внимательно смотря под ноги, дабы не наткнуться на еще одну ловушку. — До начала лета, — добавил он после недолгой паузы, болезненно закусив губу.

Тэхен промолчал, пробираясь через низко опущенные ветки густых деревьев. И так было ясно, что случилось с его близкими. А спрашивать о том, как это произошло — лишний раз ковырять не затянувшуюся рану.

Чонгук молча шел за старшим, больше не поднимая головы. Такой красивый и кажущийся волшебным, лес теперь нагонял мрак и жуткие мысли, от которых по позвоночнику мурашки пробегали, словно ледяные пальцы мертвеца. Все пропитано смертью и от этого не сбежать никуда.

Небо становилось все мрачнее, тучи сгущались, окрашиваясь в дымчато-синий с проблесками сливового, а совсем близко гремел гром, усиливающийся с каждым разом, заставляющий землю дрожать и напоминающий о том, что природа все так же сильна и опасна для хрупкого раскалывающегося мира. Но если люди могли спрятаться от грозы, то от смерти бежать бесполезно.

Первые капли дождя начали опадать на землю, стремительно усиливаясь и омывая собой листву. В тихом лесу поднялся гул. Чонгук разочарованно застонал и обреченно поднял голову вверх, позволяя большим каплям скатываться по лицу.

— Сука, теперь еще и промокнем, — пробурчал он, мотнув головой. — Как же меня бесит дождь! — сказал он громче, пнув носком ботинка впереди лежащий куст.

Внезапно Тэхен, идущий спереди, подлетел к Гуку и прижал к стволу большого дерева, стоящего слева. Ким судорожно вертел головой, всматриваясь то вправо, то влево, сузив глаза и поджав губы, а Чонгук непонимающе таращился на серьезное лицо, находящееся буквально в пяти сантиметрах от него.

— Какого черта, хен? — негромко спросил Гук.

Тэхен резко перевел взгляд на младшего и еле слышно, заглушаемый дождем, прошептал:

— Там толпа ходячих. Замолкни, — его строгий и холодный взгляд на пару секунд завис на глазах Гука, как бы убеждая в серьезности и опасности ситуации, затем быстро переместился куда-то в сторону.

Чонгук коротко кивнул и спустя несколько секунд вновь подал голос:

— Это романтично... — губы Гука скривились в подобии улыбки. — Но я не готов пока, — добавил он, и улыбка с лица исчезла. Он внимательно смотрел на старшего, закусив губу. Ким уставился на него со злостью и непониманием, вопросительно вскинув брови, и Гук ответил: — Ты хочешь поцеловать меня, хен? Не думаю, что сейч...

Тэхен почти раскрыл рот, охуевая от услышанного, но резко прижал свою ладонь к губам Гука, заставляя заткнуться. Чон пялился на него огромными удивленными глазами, словно не понимая, что происходит. Ким выглядел так, будто сейчас вонзит ему в грудь катану за очередную наглость. Рука его была крепкой и Гук при всем желании не смог бы отлепить ее от своего лица. Он нахмурил брови и шумно выдохнул через нос, обдав пальцы Тэхена жаром. Старший хмыкнул и прижал ладонь сильнее, заговорив:

— Какого хера ты несешь? Завали, блять, иначе нас обоих сожрут, — прошипел он и убрал руку, уперев ее в ствол дерева возле Гука. Чон вздохнул и откинул голову назад, облизав губы, на которых остался металлический привкус от ладони, в которой Тэхен обычно держит свое оружие. Ким слегка наклонился в бок, упираясь грудью в грудь Гука и выглядывая из-за дерева, от чего младший опешил, резко подняв голову и вытаращив глаза.

Волосы Тэхена полностью намокли, а красная челка опала, прилипая ко лбу и чуть прикрывая глаза. Он буквально всем телом прижался к Чонгуку, пытаясь слить его и себя с деревом, дабы быть незамеченными. Несмотря на пришедший с дождем холод, Гука пробило на жар от чужого тела. Он прекрасно ощущал, как вздымается грудь старшего, как ровно стучит его сердце, в отличие от своего, бешено колотящегося, готового вот-вот вырваться из реберного плена. По длинной красивой шее Кима медленно скатывались кристальные капли, исчезающие в горле черной промокшей футболки. Чонгук ощущал напряжение тэхенова тела и от этого собственное было почти на пределе. Внутри скрутился тугой узел — этот близкий контакт так непривычен и непонятен, так незнаком и нов. Хотелось отодвинуть Тэхена, но еще хотелось стоять так подольше, чтобы греться чужим теплом, от которого кожа становилась гусиной. Ким такой спокойный, но напряженный, уверенный, но готовый к опасности. Гук так не мог, не мог совладать с собой, угомонить сердцебиение и мурашки, покрывшие все тело. Он замер, не решаясь пошевелиться. Голова отказывалась мыслить ясно. Тяжело сглотнув, он прикрыл глаза, пытаясь вернуть себе контроль. Гук не знал, как себя вести и что вообще делать. Медленно открыв глаза, он повернул голову в сторону, пытаясь увидеть мертвецов, которых так внимательно высматривал старший. Влажную шею опалило чужое горячее дыхание, пустившее новую волну мурашек. Чонгук слегка вздрогнул и резко развернулся, врезавшись взглядом в кофейные глаза Тэхена. Его пухлые розоватые губы были влажными и блестящими, что сразу же привлекло внимание младшего. Сопротивляясь и мысленно борясь с самим собой, он-таки опустил взгляд на притягательные губы, но ощутив сверлящий взгляд, резко поднял глаза. Ким поджал губы и вновь отвернулся. А Чонгук не мог перестать наблюдать. Все в Тэхене привлекало и интересовало: то, как с волос стекают капли дождя, опадая на щеки, то, как старший сглатывает, от чего кадык приподнимается и опускается, то, как на идеальном подбородке повисла капля, которую так хочется словить пальцем, однако она упала и растворилась среди миллионов таких же капель.

Шум дождя заглушал хрипение мертвецов, которые стадом, ударяясь о плечи друг друга, плелись в неизвестном направлении. Услышать трудно, но не заметить такое скопление просто невозможно. Казалось, они идут бесконечно долго. Длинный нескончаемый ряд неторопливо пробирался сквозь растительность. Некоторые спотыкались об опавшие деревья или большие камни, продолжая ползти и мерзко хрипеть. Сколько их? Сто? Сто пятьдесят? Чертовски много. Против такой толпы, хоть и не соображающей, не выстоять.

Когда дождь слегка поутих, Чонгук смог услышать гул хрипящих и шуршащих сотней пар ног мертвецов. Оторвавшись от созерцания Тэхена, он чуть не охнул во весь голос, увидев армию ходячих, идущих совсем близко. Ким, заметив шок, застывший на лице младшего, медленно убрал руку от дерева и приложил указательный палец к своим губам, указывая Гуку молчать. Чонгук сглотнул и сжал скользящую рукоять ножа, не отрывая взгляда от мертвецов. Куда же без чудовищ в мрачном лесу, над которым такое же мрачное небо. Все это напоминает чертов ужастик с идеальными декорациями, но, какая жалость — это реальная жизнь.

Стадо мертвецов наконец миновало и можно было идти дальше. Тэхен наконец отстранился и вышел из-за дерева, поправив взмокшую бандану на голове. Чонгук вздохнул то ли от разочарования, то ли от облегчения, и накинул рюкзак, лежащий под ногами. Холод вновь начал неприятно щекотать теплое и влажное тело. Дождь окончательно затих, освежив растения и превратив землю в грязь, липнущую к подошве.

— Я впервые видел столько ходячих сразу! — чуть громче положенного высказал Чонгук, смотря на последних, сзади идущих мертвецов, которые один за другим скрывались в густой листве.

Один из ходячих остановился и повернулся на голос Гука, двинувшись в сторону парней. Еще двое среагировали и поплелись за первым, хрипя и разинув пасти. Тэхен, заметив мертвецов, перевел давящий тяжелый взгляд на Чонгука, затем закатил глаза так сильно, что в глазницах остался виден только белок. Не в силах сдержать свою ярость, он дал младшему подзатыльник и спокойно произнес:

— Вали и убей их, пока остальные не среагировали, — он нахмурился, вглядываясь в толпу, и снова посмотрел на потирающего затылок Чона, возмущенно уставившегося на старшего. — А, нет, поздно, — сообщил он равнодушно. — Какой же ты долбоеб, Чонгук, — Тэхен покачал головой и схватил Гука за запястье, быстро таща его за собой. — Надо валить скорее, — прошипел он, быстро пробираясь вперед и скрываясь за деревьями.

— Прости, хен... Блять, я думал, они не услышат на таком расстоянии, — тихо сказал Гук, закусив губу и позволяя Киму вести себя. — Они ведь не догонят нас?

— Не видно, что ты думать умеешь, — фыркнул Тэхен. — Не тормози, тогда не догонят.

Дождь окончательно прекратился, и небо начало светлеть, пронизываемое настойчивыми лучами солнца, выглядывающими сквозь тучи. С листьев стекали капли дождя, переливающиеся, словно бриллианты. Лес вновь засиял яркостью зелени и разнообразных цветов, будто бы с него сняли проклятье, которое окутывало его мраком. На деревьях вновь запели птицы. Спустя еще час хождений по лесу река наконец нашлась. Совсем маленькая, спокойная и кристально чистая, текущая вниз по небольшому склону.

Чонгук устало скинул с плеч рюкзак и приземлился на камень у берега, сняв кепку и прикрыв глаза.

— Мы здесь ненадолго. Нужно привести себя в порядок и двинуться дальше, — сообщил Тэхен, нарушив покой, которым окутал себя Чонгук.

Гук разочарованно вздохнул и слез, кинув недовольный взгляд на Кима, присевшего на каменистом берегу. Он что-то искал в рюкзаке, сосредоточенно нахмурив брови. Гук отвернулся и подошел ближе к воде. Все еще влажная одежда липла к телу, вызывая неприятные ощущения и раздражение. Чонгук стянул ботинки и подвесил их шнурками на низко опущенные ветки рядом растущего дерева. Туда же повесил и носки, чтобы обсохли на солнце, завоевывающем все больше территории на небе. Гук подвернул джинсы и вошел в воду по щиколотки.

— Черт, слишком холодная, — он слегка поморщился, разглядывая свои ноги в прозрачной речке, затем нагнулся и набрал в сведенные вместе ладони немного воды, плеснув ее себе на лицо.

Чон вышел из воды и глянул на Тэхена. Он снял повязку и свою джинсовую куртку, повесив их на дереве. Подсохшие красные пряди, спадающие на лоб, слегка завились. Без банданы Ким был не таким брутальным, каким казался обычно. Лицо лишилось суровости и выглядело каким-то даже нежным и добрым, если бы не вечно холодный взгляд. Он вытянул свои длинные ноги, опершись руками о землю за спиной и подставив лицо ласкающим лучикам солнца. Это местечко напоминало кусочек рая среди сплошного ада, заполонившего собою все. Это место словно было оторвано от остального мира. Такое тихое, волшебное и красивое. Подобные художники изображали на своих полотнах. Его хотел бы изобразить и Чонгук, если бы под рукой был хотя бы маленький кусочек бумаги и карандаш.

Чон стянул влажную футболку и повесил ее сушиться на ветку рядом с ботинками. Подходя к рюкзаку, он словил заинтересованный и оценивающий взгляд Тэхена, скользящий по обнаженной груди младшего. Уголок губ старшего в ухмылке поднялся вверх.

— Спортсменом был? — спросил Ким, оторвав взгляд от подтянутого тела младшего и заглянув в его шоколадные глаза.

— Нет, я далек от спорта. Это скучно, — ответил Чон, пожав крепкими широкими плечами, и отвернулся к рюкзаку, присев на корточки.

— Странно. Я уже собирался пошутить про то, что все спортсмены тупые, как пробки, — Тэхен усмехнулся и лег на спину, подложив руки под голову и прикрыв глаза.

— Йа! Хен, хватит, — возмутился Гук, метнув в Кима злобный взгляд. — Не тупой я, — пробурчал он, вытащив из рюкзака пачку чипсов.

Он присел возле Тэхена и уставился на мирно текущую речку, хрустя чипсами. Ну и какого фига он считает его тупым? Это начинало раздражать. Никто не выставлял Чонгука тупым, никто не говорил, что он глупый. Даже Югем, который был в сотни раз умнее, а какой-то Ким Тэхен насмехается и называет тупым спортсменом, ударяя по самооценке и гордости. Чонгук пообещал себе, что еще одно оскорбление он не оставит просто так. Будет сладкая месть, чертов Тэхен.

— Блять, твой хруст нервирует, — Ким недовольно сморщился и присел, сунув руку в пачку и выудив несколько чипсов. Закинув в рот, он начал быстро крошить их зубами, создавая синхронный с Чонгуком хруст.

Гук лишь пожал плечами и отправил в рот новую порцию чипсов, намерено хрустя еще громче, на что Тэхен лишь хмыкнул, усилив свой собственный хруст. Оба таращились на речку, переливающуюся под лучами солнца и поочередно суя руку в пачку за чипсами. От чего-то Чонгук больше не ощущал напряжения, которое было обычным спутником между ними. Осталось лишь спокойствие и приятное молчание, которое опять же нарушил Гук.

— Хен, во время грозы ведь нельзя укрываться под деревом, — задумчиво выдал он, повернув голову к Тэхену.— А ты именно под дерево меня и пихнул, когда стадо мертвецов проходило. И это я-то тупой?

Ким закатил глаза и ухмыльнулся, глянув на Чонгука, ожидающего провала старшего.

— Вокруг только деревья и были, придурок. Куда бы ты делся? — он поднял бровь, наблюдая за младшим. — Да и какая разница? Что для нас опаснее: ходячие или молния?

Гук нахмурился, закусив губу, и коротко кивнул, соглашаясь. Тэхен снова прав. Какая к черту молния, когда смерть дышит буквально в затылок, следуя по пятам и не покидая ни на секунду. Уж лучше умереть от удара молнии, чем от укуса мертвеца.