we aren't bulletproof

chapter 15

Туманное серое утро медленно ложится на город, обнажая его уродство, пропитанное смертью и сыростью. Где-то птицы поют, но даже это не так живо звучит, не так охотно, как прежде. Словно даже они больше не хотят жить в таком вот новом отвратном мире. Пение не приносит радости, не заставляет улыбнуться и поприветствовать утро со счастливым трепетом внутри, в груди.

Просто его больше нет.

В пять утра люди выходили на пробежку, выгуливали своих питомцев в центральном городском парке, наслаждались свежим, еще не заполненным выхлопными газами воздухом, открывали прилавки со вкусностями, и встречали друг друга с теплой улыбкой.

Жизнь текла в своем неторопливом привычном ритме.

В пять утра люди бредут меж заброшенных машин, не зная себя, хрипят, выпуская мерзкие звуки из прогнившей глотки, находят очередную жертву, беспощадно разрывают ее на кусочки, упиваются свежей теплой плотью, бредут дальше, встречают друг друга с жутким оскалом.

Жизнь остановилась.

В пять утра слышится не гудение пробуждающейся жизни, а глухой звук рухнувшей на землю мертвечины.

Со смачным звуком окровавленное лезвие катаны вышло из глазницы ходячего. Капли крови тяжело падают на землю, окрашивая ее алой дорожкой.

Тэхен, как ястреб, внимательным и зорким глазом оглядывает местность с крыши многоэтажного здания в центре, бывшего когда-то крупным офисом. Отсюда видны белые и серые коробки домов и зданий, раскиданных по всему району. Дальше — обычные домики, там, где кончается деловой центр. Там же и спальный район.

Все это Тэхену знакомо. Через две улицы отсюда видна крыша родного университета с самыми унылыми на свете парами, но с самыми крутыми вечеринками, с самыми нудными преподами, но с самыми веселыми друзьями. Жизнь переливалась от серого к радужному, не стояла на месте, подталкивала к краю крыши и заставляла лететь, свободно расправив руки, словно крылья. Из Тэгу исчезли все краски, его словно иссушили, обескровили, вытянув из родного города всю жизнь, оставив взамен лишь разлагающуюся плоть и море грязи, в которой он окончательно и безвозвратно утонул.

Тэхен видит призрак прошлого, фантом. Все это нереально. Больше нет.

Совсем недалеко виднеется выцветшая желтая крыша небольшого здания — детское кафе, где продавали самое лучшее в Тэгу мороженое, которое она так любила.

Тэхен начинает задыхаться гниющим воздухом, рука до хруста сжимает рукоять катаны, легкий ветер развевает красные волосы, словно языки пламени. Нижняя губа едва заметно подрагивает, но быстро прекращает под напором сжавших ее зубов.

Он резко отворачивается и идет к выходу с крыши. Где-то слышится, как обрушиваются остатки и без того павшего. Все в руинах. Еще один шаг, и что-то внутри откалывается и летит в бездну. Тэхен замирает, выпуская катану из ослабших пальцев. Она со звоном падает на бетон. Бесполезная в этой борьбе вещь, неспособная помочь вернуть...

Тонкие длинные пальцы вцепляются в алые пряди, сжимая до боли, чуть ли не вырывая с корнем. Тэхен жмурится до бликов перед глазами, желая проснуться, избавиться от непрекращающегося кошмара, впитавшегося в каждую частичку тела. Из горла рвутся пропитанные болью и скорбью вопли. Силы почти на исходе, и с каждым разом все тяжелее держаться. Ноги грозят подкоситься и свалить, оставить лежать на холодном грязном бетоне, вариться в своей боли и проклятой неисполненной мести.

«Не ввязывайтесь» — коротко и ясно. Записка, вколотая в деревянную дверь, которую нельзя не заметить, написанная второпях — Тэхен устал медлить. Он лишь надеется, что Югем и Намджун послушают и не станут идти следом. Это не их дело. Ничье. Только его, Тэхена.

Он глотает крики и слезы, запирая их поглубже в себе, покрывает себя новым слоем стали, тверди, которую не пробить, не растопить. Наклоняется и подбирает катану, сжимая рукоять с новыми силами, с последними силами. Последний рывок. Если все будет зря, если зря проходил километры ради отмщения, зря съедал себя изнутри... он остановится, пойдет к ней. Потому что с каждым днем отчаяние все больше накрывает, шансов все меньше, а надежды почти нет.

За полторы минуты миновав бесконечные лестничные пролеты, Тэхен выходит на улицу, медленно и внимательно осматриваясь вокруг. Где-то на конце улицы бродит несколько сгорбленных силуэтов мертвецов, а ветерок колышет мусор, разнося его по засоренным дорогам.

Мертвая тишина хранит в себе призраков каждого умершего человека, невидимым осадком ложится на все поверхности, убаюкивая не упокоенные души. Тэхен прикрывает глаза и вслушивается; слышит обыденные разговоры людей, вой сирены, шум снующих туда-сюда машин, заразительный смех детей, лай собак. Он почти призрак, он почти там, с этими людьми. Нет никакого страха. Так и должно быть, чтобы все вместе покинули этот проклятый мир.

Рев мотора врывается в голову, рассеивая всех призраков, окутавших Тэхена. Он распахивает глаза и всматривается в противоположный конец улицы. Серый пикап движется вперед, раскидывая мусор и подпрыгивая на валяющихся мертвецах.

Ким быстро скрывается за кучкой машин, осторожно наблюдая приближение пикапа. Возвращаться в здание и загонять себя в ловушку нельзя. На улице шансы сбежать спокойно и незаметно намного выше. Пикап резко тормозит на перекрестке. Тэхен присаживается ниже, держа катану наготове и глядя через пыльное окно автомобиля. Двери хлопают. Слышны шаги нескольких пар обуви совсем близко. Откуда-то доносится рычание мертвеца и короткая автоматная очередь. Хриплый смех.

— Обыщите ближайшие магазины и отель, — говорит низкий хрипловатый голос, по-видимому, принадлежащий командиру. Тэхен осторожно приподнимает голову, всматриваясь в лица. Около шести вооруженных людей. Одного из них Ким узнает мгновенно — бита с гвоздями.

В голове всплывают тошнотворные картинки — размозженный череп, раскрошенные на кусочки мозги, густая темная кровь, стекающая с кончиков гвоздей, звонкий смех, привлекающий мертвечину, и ненавидящий взгляд черных глаз.

Тэхен поджимает губы и переводит взгляд на бледного парня, одетого во все черное и с опущенным автоматом в правой руке. Раздает приказы. Он указывает куда-то вдоль улицы, и двое парней уходят, кивнув командиру. Очевидно, это Шуга, о котором говорил Югем. Вполне себе живой.

Ким опускается, присаживаясь и облокачиваясь на дверцу машины. Нужно просто переждать, когда они свалят. Он прикрывает глаза, не теряя при этом слуховой бдительности — они могут в любой момент подойти и обнаружить. А затем и убьют, точно. Тэхен пока не готов умирать от бейсбольной биты.

— Юнги-я, я пойду с тобой, — слышится звонкий голос.

Тэхен распахивает глаза, чувствуя, как по телу проходятся тысячи мощных электрических разрядов. Сердце забилось в несколько раз быстрее, почти проламывая и кроша ребра. В уши врезаются детские крики и плач.

«Юнги, прекращай, это уже не смешно»

«Оставь ее, пойдем»

«Юнги-я, жаль, что ты прикончил его, я бы хотел опробовать мальчишку»

Дьявольский смех вперемешку с ее плачем режет уши. Тэхен прижимает к ним ладони, болезненно жмурясь и отгоняя кошмарные воспоминания. До крови прокусывает губу, не веря собственным ушам.

Этого быть не может. Высшие силы сжалились и сами преподнесли его, вложили прямо в руки. Осталось сделать то, что успокоит растерзанную в клочья душу Тэхена.

Цель так близка.

И он уже не слышит ни себя, ни мнимых криков в голове, ни реальных голосов незнакомцев.

«Юнги»

Тэхен резко поднимается и выходит из-за укрытия, большими быстрыми шагами надвигаясь к Юнги, который, мать его, Шуга. Тот самый, о котором он слышал постоянно, но и представить не мог, что это и есть его чертова цель. Тэхен злится на себя и на свою легкомысленность. Волны ненависти растекаются по телу, обволакивая собой каждый орган, каждую мышцу и кость. Тэхен слеп. Ослеплен ненавистью к убийце, лишившему его смысла жить, оставив за собой лишь пустую оболочку. Такое не прощается ни в коем случае.

Кто-то целится в него, что-то кричит, заставляет остановиться и бросить оружие, пасть на колени. Перед тварью? Перед... Юнги? Омерзительное имя, которое даже в голове произнести нет сил. Имя, жестоко уничтожающее в Тэхене последние остатки жизни. Имя демона.

Тэхен сгорает от ярости и трепещет от счастья одновременно. Счастлив, что нашел, и уже заранее упивается, наслаждается отмщением. Перед глазами только Юнги — нелюдь, убившая самое святое в жизни Ким Тэхена. Он смотрит в ответ вопросительно, но с долей удовольствия и азарта, что только сильнее разжигает ярость внутри Тэхена.

Он кричит внутри, рвет глотку и льет бесконечные слезы. Он смотрит с искренней, всепоглощающей ненавистью. Почти у цели. Вскидывает катану в сторону Юнги, находящегося в полутора метрах, но внезапно падает на грязную землю, больно ударяясь коленями. Катана вновь валится из рук, откатываясь к ногам мрази. Тяжелый ботинок врезается в живот, и Тэхен заходится в кашле, пытаясь дрожащей рукой нашарить за поясом последнюю надежду — клинок с выцарапанным на нем «JJK».

— Что за прелесть? — слышится словно через толщу воды ненавистный голос, заставляющий кровоточить уши. Сердце. Душу.

Шуга подбирает катану, оценивающе разглядывая острое лезвие, касается кончиком пальца и довольно мычит. Ухмыляется, одобрительно кивая, и поднимает спокойные глаза на Чимина.

— Не убивай, — приказывает он, закидывая катану на свое плечо и всматриваясь в красноволосого парня, корчащегося и харкающего кровью на прогнившую землю. — Хочу выяснить, кто этот прекрасный незнакомец, пожелавший убить меня.

Тэхен находит последние силы, чтобы замахнуться чонгуковым ножиком на Чимина, но выходит лишь слегка задеть предплечье, из которого сразу же проливается багровый яд. Брюнет шипит и рычит, как дикий зверь, которого посмели ранить, и бьет ногой в грудь. Ножик выпадает из обессиленной руки, скользя по асфальту. Тэхен перестает что-либо чувствовать, разум мутнеет с каждой секундой. Глаза едва открыты, он почти теряет сознание, уплывая куда-то далеко. С трудом протягивает руку и хватается за рукоятку ножа, резко притянув к себе и сжав в кулаке. Он прижимает клинок к груди и пытается свернуться калачиком, дабы хоть как-то защититься от нескончаемых ударов. Сил больше нет.

— Мразь, — ядовито выплевывает Чимин, сжимая в руке так и не использованную биту — не убивать. А жаль.

Последний удар приходится на лицо. Перед глазами Тэхена непроглядная тьма.