Чон знал, что поет фальшиво, но его сердцебиение было слишком громким в ушах, и ему было трудно дышать.
Но он должен был петь, точно так же, как его мать говорила ему когда-то.
- Чонгуки, когда мы с папой ругаемся и кричим, не слушай нас, ладно ?- говарило она.
- Но папа всегда громкий …
Она задумчиво постучала пальцем по подбородку. С небольшим "Ах”она подняла палец в воздух и предложила:- ты можешь петь!
Чонгук склонив голову, в замешательстве - петь?
-Да, когда мы слишком громкие, спой первую песню, которая пришол в твоей голове - С сияющими глазами; Чон улыбнулся, оскалив зубы: -хорошо!
- Обещаешь?
- Обещать
Но Чонгук все еще мог слышать их, как будто они кричали в его ушах.
Чонгук перестал давать обещания. И перестал в них верить.
Однажды его мать сдалась.
Ему стало плевать.
На себе, на своем отце, на всем. Даже на собственного сына.
Тело Чонгука дрожало, щеки были влажными и соплакономи, он умолял и просил "Пожалуйста, останься “и безнадежным" ты не можешь взять меня с собой?”.
Сжимая ручку чемодана, не поворачиваясь к нему, дрожащим голосом, наполненным грустью и страданием. “Береги себя, Чонгук” .
Чонгук не заботиться о себе . Зачем ему это? Иногда, глядя на свою тощую бледную фигуру, он задается вопросом, любил ли его отец.
По крайней мере, на этот раз он не использовал ремень, потому что даже он привык к ударам и пабоям здесь и там, но ремень? Не столько.
Синие и желтые синяки по всему телу, опирдилона нет, он никогда не любил тебя.В свой шестнадцатый день рождения он чувствует, что начиноет привыкает и к ременам.
*****
Это просто начало история Чонгука.
