А помнишь?

     И вновь путь домой. После школы, по тротуару около дороги, я медленно, не спеша иду в сторону холодного опустевшего дома. Казалось бы, умершего, настолько там тихо в этом новом учебном году. Нет криков и шума, нет задорного смеха, уже даже не слышно дикого, безудержного плача. Дома тишина, будто время застыло.

       Такое чувство, что даже погода печалится вместе со мной, тихо моросит дождь, и небо заволокло белыми длинными облаками. Стоит мне сделать шаг в сторону, как тут же окажусь в луже грязи. Осень ведь. Правда, в этом году она пришла быстрее, чем мы её ждали. Обычно в это время ещё светит солнце и на улице стоит оглушающая тебя жара, мелкие гоняют на велосипедах по сухой каменистой земле и мы возвращаемся домой дружными компаниями. Но сейчас из-за пролившегося на наш небольшой посёлок дождя, большинство учащихся либо забрали родители на машине или вызвали ученики школы такси.

       Изредка мимо меня пролетают автомобили на большой скорости, разгоняя лужи. При этом капли летят на меня, забрызгивая мой школьный сарафан. В нашей школе очень неудобная, старая, как-будто пришедшая из гимназий дореволюционной эпохи, форма. Пиная носком промокшей балетки камень, я бездумно гляжу на асфальт. Ладно, как бездумно? Именно в такие моменты больше всего приходит мыслей. Например, о школе, одноклассниках, о книжках и сказках, о просмотренном фильме и любимом человеке.

       Еле улавливая чьи-то шаги в паре метрах от меня, я поднимаю глаза на приближающегося человека. Плечи невольно сжались, когда я увидела его, захотелось убежать далеко-далеко, хотя бы на другую сторону трассы, только чтобы не видеться с мужчиной. Живым воспоминание того, чего уже никогда не будет. Чем меньше становилось расстояние перед нами, тем всё сильнее отбивало безумный ритм сердце.

       — Здравствуйте, Александр Алексеевич, — неловко и еле слышно поздоровалась я с бывшем преподавателем музыки. И встретилась взглядом с его глазами на уставшем, заросшем щетиной, лице. Глазами, полными боли, отчаяния и страшного безумия, на какое способен лишь отчаявшийся в жизни человек, который потерял всё, что любил. Когда-то эти изумрудные глаза сияли другим безумием: безбашенным и весёлым, это были глаза довольного жизнью человека, ловящего от жизни лишь удовольствие, когда-то, обладатель этих хитрых, весёлых глаз попросил называть его просто Сашей.