Шрамы, грусть и недостатки

4.

  Чимин, как и планировал, остался сидеть дома. Парень проснулся утром из-за чувства голода, но попытки встать увенчались поражением: резкая боль пронзила все тело, ведь он всю ночь пролежал в одном положении. Низ живота ужасно заныл и чувство голода было ничего, по сравнению с этим.
  Блондин аккуратно поменял положение тела и пролежал так ещё несколько часов. Он утопался в своих раздумьях, а мысли заставляли ко всему этому страдать ещё и психологически.

  Пак не понимал. Не понимал чем он такое заслужил. Если б он был на самом деле таким, каким его описывает Хун, то парень бы понял. Но ведь это не так. Ведь Чимин с детства был милым: как снаружи, так и внутри. Он любил помогать остальным, всегда шел на компромисс и не одно бездомное животное на его пути не оставалось голодное.
  Да, возможно в школе ему пришлось несколько особ прижать, доказать свою крутость, но это все были лишь маски, которые парень не боялся на людях снимать.
  Мама хотела им гордиться, и Пак с радостью давал ей повод. А сейчас что? Его изнасиловали в собственной квартире, а он про этого человека знает только его имя, что лишь добавляло масло в огонь.

  Пролежав так до обеда, Чимин все же нашел в себе силы и направился на кухню. У него остался последний рамен, так что надо сходить в магазин, но это он оставит на вечер.

  Поставив чайник, кареглазый направился в комнату. Чимин начал собирать постельное белье, а на глазах начали наворачиваться слезы. Блондин бы с удовольствием выкинул или сжёг его, но понимание, что другого комплекта у него нет и вряд-ли появится, Чимин отнес его в стиральную машину, попутно вытирая слезы.

  Чайник начал неприятно свистеть, оповещая, что нагрелся и Пак немедленно выключил газ. Заваривав рамен и дав ему немного настояться, блондин вспомнил об ещё одной проблеме. Рубашка. Вчера Юнги разорвал ее и Чимину теперь не в чем ходить на учебу. Он снова томно простонал, но слез уже не было. Сев за кухонный стол, Пак руками взялся за голову и сдавил ее. Он пытался выдавить оттуда мысли, рвать волосы, облегчить боль, но единственное, что сейчас понимал - он всем сердцем ненавидит Мин Юнги. Этот парень всего несколько дней в его жизни, а уже успел принести такую боль, какую блондин не ощущал даже рядом с Хуном.

  Не желая дальше терзать себя, Пак несколько раз тряхнул головой и начал кушать. Еда не лезла, если это можно было назвать едой. Чимин уже и не помнил, когда нормально ел, что-то помимо рамена. Но желание слышать урчание живота не было, природа просила выполнять свои требования.