Острая карта

Зависимость

Я был глупым Валеркой и носил дырявые подштанники, когда мой отец просаживали все бабло, играя в карты. В свои восемь лет я уже прочувствовал на себе голод, холод и грязь подворотней. Я был ущербным и брошенным. Ни родительской любви, ни воспитания, я никогда не получал. Семьей мы скитались по всем захолустным улочкам и временным жилищам, скрываясь от коллекторов. Временами мы ночевали на лавочках и в подъездах. У нас не было дома, у нас не было сменной одежды, мы шарились в помойках в поиске куска хлеба. Огромные обезьяны с дубинами преследовали нас на каждом углу, поэтому каждый день был как последний. Но время шло, и я рос.

Ребенок игромана не мог не играть. Это как тяжелый рок судьбы, который не осмелился изменить даже сам Бог. Меня отправили в школу в восемь лет, после того, как «кувалды» настигли отца и пустили его на органы. Я не был с ним особо близок, но горевал по нему не меньше мамы. Хотя в нашем положении оплакивать отца было не уместным, так как мы сами находились за чертой бедности. Постоянные долги хватали нас крепко за шею и душили изо всех сил. Однако мы долго не могли смириться с этой утратой. Пусть жить без него стало спокойней, но сам факт того, что мы не можем его даже нормально похоронить, удручал.

Я ходил в школу в каких-то поносках от сына маминой подруги, но это не мешало мне обзавестись друзьями и даже неплохой компанией, с которой мы и практиковали покер. Они были старше меня на четыре года, но это не мешало мне постоянно их выигрывать. Как ни странно, они плохо знали комбинации в покере, но уже целились играть на деньги. Мне нечего было им предложить, но я все равно играл в свободные партии. Компания восхищалась мной. И я понимал, что играть за "спасибо" - не мой вариант, особенно в том положении в котором находились мы с мамой. Так медленно и стремительно я начал играть на деньги. Сначала я брал кое-что от маминой зарплаты, потом у меня появились свои. Мне хотелось выйти из того дерьма, в котором мы оказались из-за отца, как можно скорее, но кто бы мог предположить, что я могу погрязнуть в нем сильнее, чем он.

Когда мне исполнилось четырнадцать, не долго думая, я решил найти подпольное кафе, в котором лихачил в свое время отец. Отправившись на поиски, мне пришлось пройти не одну остановку. Время шло, а искомое место не желало быть обнаруженным. Да и так понятно, что о расположении таких кафе могут знать только те, кому действительно это нужно. Простому прохожему как я вряд ли удастся случайным образом наткнуться на заведение подобного предназначения. После многочасовых блужданий по темным и опасным кварталам я все-таки обнаружил кафе с самой отвратной вывеской, которую я когда-либо видел. Мигающие то и дело буквы в названии, которые при малейшем дуновении ветра могли просто-напросто рухнуть, делали обстановку этого места еще отвратнее. Это чертовское название «Monica», как приговор. Снаружи это захудалое кафе, а вот в подвале, который был доступен не каждому, разворачивались настоящие страсти. Проблема была в том, что туда пускали далеко не всех. Поэтому какой-то малолетний выродок не мог просто так войти в этот мир азарта.

Моя наглость не знала границ. Я проник туда под предлогом, будто я сын уборщицы и мне нужны ключи от дома. Совершенно безмозглые охранники повелись на мои выдумки. Да, с безопасностью им явно нужно поработать. Пол дела сделано. Но сами подумайте, кто захочет со мной играть на реальные деньги? Это кажется совершенно невозможным. Эти толстосумы и тетки с ехидными улыбками явно не ждут мелкого шпендика и никогда не воспримут его всерьез. Даже если я выиграю, думаете они дадут мне уйти с деньгами спокойно? Однако, безвыходное положение обязывает и нужно было что-то предпринять. 

Я вошел в бурлящий котел и полностью погрузился в атмосферу ада. Это было невероятно. Я всегда презирал отца за то, что он вечно проигрывал деньги, а мать, видимо, так хотела разбогатеть, что не останавливала его, но сейчас я будто влюбился. Я даже не мог себе представить весь этот процесс изнутри. Я частенько смотрел за игрой отца и даже играл с ним, но это мне не приносило большого удовольствия. А теперь я полностью уверен, что нахожусь в западне, выхода из которой просто не существует. Говорят, что наркомания - это самая тяжелая зависимость. Ан нет, в мире существуют и другие. Например, постоянная мания что-то украсть губит жизни людей. Их приговор - вечное скитание по тюрьмам и сокрытие от закона. Именно так и живут воры. Возможно и тех и других худо-бедно можно понять. Одни уподобляются всякой дрянью для того, чтобы избежать реальности. Другие слишком любят деньги и вырабатывают в себе привычку, которая помогает им легко их доставать. А что таится в душе игромана? Ответ, казалось бы, очевиден - та же самая любовь к деньгам. Но не все так просто. Спроси любого истинного игромана, что для него важнее всего в игре? И он ответит - процесс. Сама игра: ощущение полной растерянности или же власти над всеми, невероятная победа или полное поражение. Настоящий карточный игрок очень азартен, и оттого деньги играют для него не самую важную роль, они как приятный бонус. Когда кровь приливает к голове, когда ты всматриваешься в лица противника, чтобы в их взгляде усмотреть будущее, когда ты ставишь все на кон, не представляя, чем все это кончится, тогда и только тогда ты познаешь весь смысл и таинство игры. А я родился таким, уже посвященным в этот беспредел. Азарт у меня в крови, и как бы я его не отрицал или не сдерживал, внутренние ощущения не обманешь. Вот почему четырнадцатилетний мальчик так изумился, войдя в душный, грязный, пропитанный насквозь запахом перегара, подвал и уже заранее знал, что за одним из этих дряхлых и перечирканных столиков ему отведено особое место.