8 120 СЛОВ

КЕЙКО

По приезду в Минск отец меня отправил в школу «Minsk International School №2». Громкое название заставило моё воображение нарисовать большое просторное здание, в котором учились дети со всего мира. Реальность же оказалась не такой красивой: «Второй Минской Международной Школой» было помещение, занимавшее половину крыла в обычной минской школе на задворках улицы Крапоткина.

«Minsk International School» была отделенным железной дверью маленьким мирком внутри большой школы. Иногда, когда дверь не закрывали, я могла видеть, как выглядит жизнь настоящей белорусской школы. Особенно бросались в глаза отношения ребят из театральных классов.

Сложно сказать, что я чувствовала. Я понимала, что папа забрал меня в Минск, потому что не хотел, чтобы я поступала в Хорикоси. Отец хотел, чтобы я приняла обдуманное решение, и не шла на поводу у заблуждений о волшебном мире кино. Но в Минске я училась рядом с белорусскими ребятами, которые готовились к актерской карьере. Я им завидовала. Я несколько раз мельком видела, как ребята-театралы занимались в хореографическом классе, как потом они репетировали на сцене большого зала. И с каждым разом я только сильнее убеждалась в правильности своего выбора старшей школы и профессии.

Хоть все дисциплины в «Minsk International School» преподавались на английском языке, для тех, кто хотел, был факультатив русского языка, на который я записалась (потому что хотела набраться актерского опыта у учеников театральных классов «большой» школы за металлической дверью).

Я решила по возможности посещать все их публичные представления, и однажды пошла на премьеру спектакля. Это была грустная история о том, как небольшой отряд из пяти русских девушек и старшины по имени Федот Евграфович принял неравный бой с немецкими диверсантами во время Второй Мировой войны. Все пять девушек погибли, храбро и доблестно сражаясь. В конце спектакля старшина Федот Евграфович – единственный, кто выжил, взял в плен оставшихся немецких диверсантов. Обращаясь к воображаемому врагу, взятому в плен, юноша, игравший роль старшины рыдал, коря себя за то, что не смог уберечь пятерых девушек. Со стороны это выглядело так, будто мальчик на самом деле был старшиной по имени Федот Евграфович времён войны, а не современным подростком шестнадцати лет. В зале многие плакали. Плакала навзрыд и я, хотя поняла не больше половины текста пьесы.

Пьеса называлась «А зори здесь тихие...» и в тот день я без памяти влюбилась в мальчика, который играл роль старшины в этом спектакле.

Каждый последующий день, я постоянно искала встречи с ним, что было сложно, ведь мы существовали в параллельных вселенных, разделенных большой металлической дверью коричневого цвета с вывеской «Minsk International School». Иногда я видела его мельком. Иногда он приходил в школу с гитарой. Словно маленький котёнок, забравшийся на огромное дерево, и не знавший, как вернуться на землю, я не знала, как мне быть дальше. Я стала хуже учиться, ведь мои мысли занимал только он, но из-за разницы в наших школьных расписаниях, я редко встречала его.

Встречала? Разве можно назвать встречей несколько секунд, когда ты видишь, как он проходит по лестнице, или идет из раздевалки после занятий танцами? Каждый раз, когда я шла в школу, спускалась по школьной лестнице, или иногда выходила за металлическую дверь, я надеялась, что вновь мельком увижу его. И каждый раз искала взглядом его. Но после спектакля я видела его всего четыре раза. Единственное что я поняла, что его зовут Са-Ша.

Летом мы с папой должны были вернуться домой. До спектакля я считала дни, предвкушая радость встречи с подругами, но сейчас я была огорчена, ведь с каждым новым днём неминуемо приближалось время расставания с нелепой своей наивностью мечтой о взаимных чувствах с юношей из театрального класса белорусской школы. Сначала я не хотела лететь в Минск, теперь же я не хотела его покидать. Моя жизнь разделилась на две части: до и после того, как я влюбилась в совершенно незнакомого мне иноземца.