Когда мир пал

Когда мир пал, Бог не пошатнулся…

  Черное небо, черная земля. Дома из стали, застывшие в ожидании.

  И лишь тишина и темнота.

  Гил бросил взгляд на головизор: до рассвета еще пара часов. Ему нужно спешить – на этой планете днем бушуют страшные бури. Если он задержится, то ему придется искать убежища, а это означает, что улететь отсюда он не сможет еще по крайней мере одни сутки этой планеты.

  Проклятое место. Обитель призраков. Гил ненавидел такие миссии, но работа есть работа. Не всегда зонды способны получить подробные сведения о произошедшем на планете. Для оценки необходима интуиция, личный опыт и…

  ...Сострадание.

  Это его работа, но он ненавидел ее всем сердцем. Он побывал уже на пяти планетах, и все они оказались просто огромными могилами, в которых покоились некогда могучие цивилизации. Но они оказались не настолько сильными, чтобы пересилить Феномен Саморазрушения.

   Гил восстанавливал в памяти то выступление ксеносоциолога каждый раз, когда проходил по чудом уцелевшим улицам гигантских мертвых городов. Ученый доказывал, что любая цивилизация, не смотря ни на что, рано или поздно уничтожит себя сама. В восьмидесяти процентах случаев это будет глобальная война, в остальных ужасные катаклизмы, рожденные в результате грубых ошибок обитателей планеты. Лишь в четырех процентах крылся шанс естественной катастрофы вроде падения астероида.

  Ученый сказал, что этот процесс неизбежен и естественен. Тогда его многие поддержали, еще больше назвали глупцом. И, вот уже спустя пятьдесят лет, получив возможность опровергнуть эту гипотезу, Гил получил разрешение на исследование планет класса М – мертвых планет.

  Он докажет, что тот ученый был неправ. Он найдет живую планету.

  Или умрет сам!

   Гил остановился и осмотрелся. Он стоял на перекрестке четырех дорог. Куда не кинь взглядом, всюду были развалины и ржавые каркасы разбитых транспортных средств. Высокие четырехугольные здания из металла, казалось, подпирали угольно черное небо, чтобы то не обрушилось на землю, уничтожив и эти жалкие останки.

   Из звуков лишь свист ветра, из движения лишь мусор, кружащийся в бессмысленном танце.