Заслуженное наказание

Глава 14.1

В последнее время Эшли Хардман не могла выкинуть из головы вопрос: что случится, если она вдруг покончит с собой? Да, так она и думала. Без прикрас, без метафор. Убить. Себя. Так просто. Но что случится после? Каково это – покончить со всем происходящим?

Она забралась на подоконник и свесила ноги в ботинках вниз. По позвоночнику пополз холодок, и, будь она прошлой Эшли Хардман, тут же озаботилась бы тем, чтобы прикрыть чем-то поясницу. Но девушка только поежилась, равнодушно поправила задравшийся свитер, а затем глянула вниз в темноту, разверзшуюся под ногами.

После возвращения домой она часто думала о том, чтобы прекратить бесконечный болезненный поток мыслей и воспоминаний, неумолимо истязающий душу, но ей еще ни разу не хватило сил довести дело до конца.

Еще до того как Эшли подумала, она уже полетела вниз, соскользнув с подоконника. Бухнувшись на спину на влажную траву, она судорожно выдохнула облачка пара. Ее всхлип был признаком не боли, а безысходности. Она устала. От зависимости, от собственных ошибок, поток которых никак не желал прекращаться, устала от того, что больше никому не может довериться.

Я люблю твою сестру.

Эти слова Эшли прокручивала в голове столько раз, что они почти утратили свой смысл. Я люблю твою сестру. Как, как Кэри может любить Скай, ведь он даже не знает ее? И с каких пор Эшли интересуют подобные мелочи, ведь сама она сколько раз произносила заветное признание? И Тому, и еще бог знает кому. Те слова были лишь пустым звуком. Кэри же был жестким и искренним, без доли сочувствия и сострадания. Он мог бы даже не произносить их вслух, - по лицу итак все было ясно. Упрямый взгляд темных глаз, напряженные скулы, складка между бровей.

Я люблю твою сестру.

Он уже однажды помог Эшли, и вот теперь ему надоело опекать ее, немощную девушку, которая преследует его изо дня в день, требуя внимания.

- Небо как в тот день, - прошептала Эшли с усилием. Голос был хриплым и словно чужим.

Я люблю твою сестру.

А мне что делать?

Небо над городом было в точности как в тот день, без единой звездочки. Улицу тесным смогом, будто шерстяным серым шарфом, укутал туман. Такой плотный, что сквозь него едва было видно рассеянный свет уличных фонарей. Такой плотный, что если Эшли закричит во все горло, ее вряд ли кто-нибудь услышит.