Мой талант - моё проклятие

1

Лучи заливают прозрачно-белым светом кабинет, солнечные зайчики бегают по стеклянным дверцам шкафов с рефератами и календарными планами, оставляя следы-блики на потёртом линолеуме. Передо мной – листок разлинованной бумаги и километровая ручка, специально купленная для олимпиад. Учительница литературы в сотый раз объясняет мне то ли тему сочинения, то ли важность грядущего конкурса, который может раскрыть передо мной двери в светлое будущее талантливой журналистки.

Я не слушаю её. Мне не хочется ни работать над этим сочинением, ни участвовать в конкурсе, ни писать что-либо вообще. Теперь, когда во мне «открыли» талант «писателя», я ещё больше возненавидела себя, школу, и весь мир в целом.

... С детства я сочиняла сказки. Строго говоря, попросту додумывала действия главных героев. Так и рождались первые мои истории: наивные, во многом зависящие от того, какую книгу я читала в тот момент. Ничего из этого так и не было записано. Да и незачем было заносить этот бред на бумагу. Блокноты, которые мне дарили десятками, сотнями на дни рождения, на Рождество, Новый год, 8 марта и прочие глупые праздники, оставались девственно чистыми и смиренно лежали где-то на дальних полках.

«У девочки талант! Дар Божий! Что вы, что вы, она – маленький гений! Такие мысли, такой подход к теме!..»

Эти восторженные реплики жгли меня словно раскалённым добела железом. Взрослые – мама-учитель, бабушка-поэтесса, дедушка-филолог, потом учителя в школе, жюри на конкурсах, местные писатели, которым, несмотря на моё отчаянное сопротивление, носили мои работы, – все, все они видели во мне нечто странное, не поддающееся изучению и пониманию. Видели некую искру и старались раздуть из неё жаркое пламя, да так сильно, что чуть было не погасили его навсегда. И я возненавидела свой талант.

... Мне хотелось рисовать. Высказать посредством карандашей и бумаги всю свою боль, все страхи. Я видела сотни и тысячи картин, ярких, живых, настоящих... и не могла их изобразить. Рука дрожала, линия кривилась, истёртая бумага рвалась... Не дал Бог. И всё. Таким был ответ взрослых. Иногда – с добавлением покровительственного «Нельзя же уметь всё».

Я не хотела уметь всё. Мне всего лишь хотелось рисовать. Иногда – до слёз. Как сейчас, например.

«Пожалуйста, заберите у меня способность красиво писать. Не хочу. Не буду. Пожалуйста. Это приносит мне только слёзы. Пожалуйста... прошу...», бессвязно молюсь я кому-то далёкому и неизвестному, заранее зная: не заберёт.

Мой талант – моё проклятие.

Слеза срывается с пушистых ресниц и падает на страницу. Учительница удивлённо смотрит на меня.

– Ты плачешь? Почему?

Капля расползается по белому листку синеватой кляксой. Я смотрю на неё до тех пор, пока в глазах не начинает туманиться от напряжения и слёз.

– Не хочу... участвовать... – плача, еле выдавливаю из себя.

– Ну, это уже совсем по-детски! Мы же договаривались! Ты хочешь подвести родителей? Меня? Школу?

Может, это было эгоистично, но в тот момент мне действительно было наплевать на родителей, учительницу и школу.

И почему-то – странное дело – мне хотелось рисовать.