-"Антихрист!"-кричала полная женщина лет пятидесяти в старом, замасленном фартуке из серого толстого сукна- чёрт поганый, а ну, проваливай отседава! Кому говорю, экий ты, Господи, сейчас веником огрею. Вишь, что удумал, треклятый попрошайка,-не переставая бросаться громкими ругательствами, она принялась лупасить бедолагу, сидевшего на пороге кухни, по рёбрам, которые и без того болели, не переставая, уже целый месяц. Тот тихонько застонал и сделал попытку встать, чтобы уйти от этого недружелюбного места, но силы покидали его бренное истощенное тело. Наконец, он свалился со ступенек на тротуар, на лету теряя шапку, и отполз подальше от входа на кухню , в которой было душно и жарко так, что все любопытные, кто выглядывал из проёма, непременно были с бордово-красными распухшими лицами. "И чтоб духу твоего больше здесь не было!"- буркнула женщина, загоняя поварёшек обратно в здание, и, со всей силы хлопнув дверью, закрыла её на ключ.
Оправившись после взбучки, мужчина нащупал слетевшую ушанку и опять натянул её себе на нос. "Вот же, даже хлеба не дала, скупердяйка, а ведь из дома так и тянет вкусным, богатым ужином, приготовленным из свежих продуктов, купленных с утра в самых лучших городских лавках. Хозяева её не из бедненьких людишек, а жадные до ужаса. Попрошайкам ни корки не подадут, не кинут, а сами и днём и ночью харю забивают чуть ли не до треска да дрыхнут по полдня, переваривая до двух баранов и свиней, зажаренных на троих."-с досадой подумал человек. "Не видать мне сегодня еды"- с иронией произнёс он и из последних сил, встав с колен и нащупав стену дома, облокотился на неё, ища опоры. "Ничего, проживём как-нибудь"- тяжело перетаскивая ноги одна за другой, человек продвигался вдоль по улице. "То ли ещё будет".
Потеряв всякую надежду на ужин этим вечером, человек перестал стучаться в двери домов и просить малую долю того, что было сегодня на столе у хозяев. День был обычнее некуда, вот почему все такие злые и бездушные. Нет ни повода, ни радости, ни сопереживания в головах у них, лишь своя жизнь их касается, лишь своё добро важно и нет никого более достойного на существование в этом мире в полном достатке кроме них. В праздники всё иначе. Захмелевшие и разгоряченные от алкогольных напитков они могут подать не только какие-нибудь крохи, но и миску похлебки или кусок мяса, полусъеденного или сгоревшего, это уже неважно. Конечно, находятся и те, которые, утешая свою потребность в жестокости, могут стукнуть, а то и вовсе избить до полусмерти; главное, чтобы были те, перед которыми хотелось показать свою власть над другими: их подвыпившие дамочки или друзья-собутыльники.
