В плену Нуаровских интриг |18+|

Part thirteen: «Взрослые игры»

Внезапно. В голове Агреста старшего созрел план. План, при помощи которого он получит два камня чудес и, наконец, достигнет желаемого. Мечтательно прикрыв веки, Габриэль откинулся на спинку кожаного кресла. Он погрузился в самые лучшие воспоминания из своей жизни. Неудивительно, что там присутствовала любимая женщина. Эмили нежилась в кровати, бесцельно перебирая пряди своих пшеничных, освещенных лучами солнца волос.

Она лучезарно улыбалась — ей снилось что-то чудесное. Впрочем, как и она сама. Эта женщина особенная. Она, словно вихрь, ворвалась в жизнь Агреста, снося установившиеся порядки с петель. Она растопила его ледяное, будто бы ледяную глыбу сердце. Она отдалась ему вся. Без остатка. Он ценил это. Видимо, недостаточно ценил. Стоило этой мысли коснуться сознания, как глаза широко распахнулись, возвращаясь в суровую реальность. Реальность, в которой нет её.

Стрела боли в очередной раз пронзила сердце — яд мучительно медленно растекался по телу, отравляя все светлое, что ещё оставалось в нем.

Качнувшись в кресле, Габриэль понял, что медлить нельзя. Мечтать — это та роскошь, которую он не может себе позволить. «За дело», — угрюмо подумал он, встав с кресла. Резко. Первым делом он решил, что нужно войти в доверие к сыну. Хотя бы попытаться. «Попытка не пытка», — утешал себя мужчина и, зарядившись энтузиазмом от столь позитивных мыслей, немедленно отправился в комнату сына.

Оказавшись у двери, он с ужасом обнаружил, что былая уверенность испарилась. В глазах его. Голубых и таких же бойких, как у сына, блеснул недобрый огонек. Он постучал. Решительно. Но его решимость не оценили.

— Немедленно. Сваливай! — отрывисто, злостно, с нескрываемой злобой процедил Адриан.

— Если ты не откроешь эту чёртову дверь, я клянусь, что выломаю ее! — губительная волна цунами захлестнула мужчину, но он стиснул зубы, стараясь подавить этот внезапный порыв.

Да кто этот сопляк такой, чтобы так разговаривать с НИМ! С Габриэлем Агрестом. Да ещё и в его собственном доме. «А это все ты виноват, — ехидствовал внутренний голос, — посмотри, в кого превратился твой сын из-за тебя же. Разве Эмили была бы рада лицезреть это. Тебе должно быть стыдно!»

— Закройся, — шикнул он, но это уже предназначалось самому себе.

— Дверь открыта, придурок! — без всякого стеснения и уж тем более стыда крикнул Агрест младший.

Сжав руки до побеления костяшек, месье Агрест распахнул дверь. Но то, что предстало его взору, поразило его. Настолько, что ему стоило немалых усилий поднять отвисшую челюсть. Он никогда не видел сына таким... таким опустошенным.

Взгляд равнодушно прошёлся по Адриану, лежавшему на кровати в расслабленной позе. На лице ни намека на эмоции, а в душе палитра из них. Сдержанно хмыкнув, Агрест старший присел рядом. Первые несколько секунд он молчал, не зная, с чего начать разговор, но потом слова сами слетели с языка.

— Всё в порядке, сын? — в голосе — беспокойство, в голове — полная противоположность.

Скорее, он спрашивал это из вежливости, а не потому, что действительно тревожился за душевное состояние собственного сына... Раньше такое холодное безразличие и высокомерие ко всему, что его окружало, несомненно, пугало. Но не сейчас. Сейчас все равно.

— В порядке ли у меня все?! — взорвался Адриан, рывком сев на постели. — Я окончательно запутался в себе, в своих чувствах. Я Кот Нуар, защитник Парижа, но веду себя неподобающе. Та, которую я люблю больше жизни разочарована во мне, а я не могу остановиться, не могу отогнать эти садистические мысли. Покинь мою комнату, пока я не применил силу.

— Но я же всего-то хотел помочь, — просто кинул мужчина, пожав плечами. Он даже не удостоил сына взглядом, упорно сосредоточив свое внимание на стенке, словно нашел в ней что-то невероятно интересное. Атмосфера накалялась. — Разве тебе не нужна поддержка? — он спросил это с искренним недоумением.

Он думал, что разговор по душам решит все, поставит крест на том печальном времени. Ошибался. Страшно ошибался. Тому, что было прежде, не бывать. Адриан слишком изменился, чтобы терпеть такое отношение к себе.

— Я. Сказал. Убирайся, — отчеканил Агрест младший. Сухо. С каким-то странным импульсом в голосе. — Или ты не понимаешь?

Злость. Она кипела и бурлила. Разрасталась с каждой секундой. Нещадно бил по щекам рассудок, вопя о том, что они близкие люди, они просто обязаны угомониться! Ощущения, будто после смачного леща. Агрест старший, взглянув на свое чадо и впервые в жизни пожалел, что оно вообще появилось на этом свете... Один сын. Миллион проблем. Стоит ли оно того вообще?

— Пока ты живёшь в МОЕМ доме, ты не имеешь права указывать мне, что делать. Ты меня понял? — бум. Терпение лопнуло. Сокрушительно. С завидным остервенением Габриэль схватил сына за руку, не слишком-то заботясь о его комфорте. Поочередно осмотрев каждый палец, Габриэль пришел в шок. Кольца не было. Нет, не так. Кольца, черт бы его побрал, не было! — Что ты сделал с кольцом? Где оно? Верни МНЕ его!

Габриэль почти сорвался на крик. Почти. Тело била дрожь. Он неосмысленно схватился за голову, чуть ли не вырывая волосы. Боже, как его все бесило! Он готов был испепелить взглядом все, что шевелится. Он почти физически ощущал, как гнев перерастал в ярость.

— Я выкинул его, — невинно пожав плечами, так, словно в этом нет ничего особенного, выдал Адриан.

В голосе его сквозило безразличие.

Что? Что?! Если бы Адриан только знал, что только что разрушил мир своего отца! Кулаки Габриэля сжались. Угрожающе. Он не знал, как всё ещё стоял на ногах — сознание пребывало в смятении, в глазах агония; бросало то в холод, то в жар. От такого контраста эмоций, которых он не испытывал давно, захватывало дух.

— Оно больше никому не пригодится. Теперь всё будет прекрасно, папочка, — продолжил свою пытку Адриан, улыбаясь издевательски, подобно самому настоящему садисту. О, да. Он знал. Он, черт побери, знал, что это волнующая Габриэля тема. И он продолжал насмехаться над ним.

«Будь неладен, сынок, — с мазохистским удовольствием мысленно протянул Габри, захлебываясь в этом сладострастном отчаянии, — ты ещё пожалеешь об этом, клянусь!»