Odio | 18+ | The Devil

"New game"

Чтобы избавиться от одной пагубной страсти, нужно переключиться на ещё более пагубную.
–Кендэс Бушнелл

Кровь с помутнением. Я не чистая албанка. Моя мать из Словакии, очень странная женщина. Красивая, очень красивая, но и очень пугающая, загадка без прошлого и будущего. Она всегда была какой-то взрывной, чересчур эмоционально-нестабильной. Иногда она казалась фурией. И была строга. Ко всем, почти ко всем...Но не к себе. Она позволяла себе многое, больше, чем дозволено любой другой женщине. Никогда ни перед кем не отчитывалась. Она считает себя хозяйкой жизни, но зависит от другого. Она многому меня научила, в частности, как манипулировать. Более элегантной манеры простейшего обмана я ещё не видела, а ведь всю жизнь прожила в светском обществе. Любит деньги. Любит себя. Любит меня, но по-своему.
Мой отец. Это совсем другая история...
Черствый, холодный, наводящий тихий ужас. Ужас ожидания. Когда он говорит, он делает большие паузы между предложениями, мыслями, которые пытается связать. Он очень умный. Утончённый. Сын простого мясника из Косово, осуществивший свою американскую мечту. Он на десять лет старше моей матери. Любит охоту, любит акции, любит компанию.
И я. Полукровка. Выродок, отродье, отпрыск.
Когда я родилась, моя мать была совсем одна. Отцу позже сообщили, что родилась девочка. Бьюсь об заклад, это было самое большое разочарование в его жизни. Не наследник...
Просто вонючая девчонка, никому не нужное мясо. Я.
Обида? Нет. Самое обычное, привычное, дружелюбное «наплевать», которое я талдычу этому миру вот уже восемнадцать лет. Я не пытаются добиться его одобрения, любви. Не пытаюсь угодить никому. Возможно, поэтому я сейчас здесь. Может, стоит всё же быть более гибкой?
Я провела два мучительных, кровососущих дня в комнате. Джиджи периодически приходила, уходила. Не ночевала. Я устроила здесь курилку. Пришлось открыть все окна. Задыхаться пока ещё рано.
Два дня полнейшего бездействия ногами вверх. Это и есть смерть.
Наркотики перестали помогать. Даже Адвил. Это был даже не запой. Просто тотальная скука. Я не прочитала ни книги, не посмотрела ни фильма, не говорила с Эшом. Я просто томно ахуевала от жизни.
Мой собственный разум меня подначивал. Он говорил: «не волнуйся, это тотальное ахуение никуда не денется, ты просто поменяешь позу, перевернёшься с бока на бок, и будешь тихо подыхать».
В дестве моя мать часто сравнивала меня с мальчиком, забившимся в угол отбросом. Она говорила, что мне стоит быть более мягкой, более женственной, но сама была безумно жестокой.
«Враги»— говорила она,—«Кругом одни сплошные враги, не доверяй никому. Ты знаешь, они хотят тебя съесть». Она вскормила меня холоднокровными и язвительными замечаниями, расстроившими мою психику. Я была одинока и слаба. Вот и вся правда.
А потом появился Эш. Вот такой благословение, дар, посланный свыше. И пусть это звучит глупо, но он стал моим спасением. Вытащил из болота комплексов, обид, замыкания в себе. Я была ему благодарна больше жизни за то, что он стал мне не просто парнем, каких у меня было миллион, он стал мне другом.
В пятнадцать лет я заметно похорошела. И тогда у меня появилось много ухажёров. Невероятное потрясение пережила моя мать, которая всю жизнь считала меня гадким утёнком. Несмотря на предложения встречаться и комплименты, я всё ещё считала себя уродом. Но Эш это всё развеял.
У меня никогда не было подруг. Может, я просто не доверяю женщинам, потому что знаю, как они мыслят. Может это от паранойи. Может, я просто не была создана для отношений какого-то либо рода, и Эш - это исключение на миллион.
И ведь правду говорят, что наркоманы - люди, что пали жертвами своих комплексов, не имеющие сил справиться со своими страхами, обидами, демонами. Это слабаки, ищущие убежища в густом тумане разума, не желающие сражаться за свою судьбу, вменяемость, за себя. И я такая. Я проиграла бой с собственной тенью. Я пала.
Но это неважно. Правда остаётся правдой - я одинока.
Нужно выйти. Нужно что-то сделать. Я схожу с ума. Я больше не могу сидеть в комнате, но и уйти я тоже не могу. Вокруг люди, причём противные и незнакомые.
Поэтому я уснула. Сладким крепким сном.
На утро я чувствовала себя откровенно говоря бодро, что меня удивило. Я проснулась раньше, чем следовало и не стала медлить. Приняв душ, я одела обычное чёрное платье, балетки и отправилась на свой первый урок. В тот день мне не хотелось принимать абсолютно ничего. Я даже оставила сигареты дома. Обогнув соседнее здание, по карте кампуса нашла кабинет мистера П. Дэвидсона, экономика и финансы.
Я училась на факультете «Бизнес», и потому это было необходимо. Кабинет ещё был закрыт и я одна стояла у двери в коридоре, ожидая учителя. Я не была лучшей студенткой, но определенно была одаренной. К сожалению. В этом безумном мире женщине лучше быть глупой. Так проще.
Я играла с зажигалкой уже минут тридцать, просто глядя на то возникающее, то потухающее пламя, когда передо мной оказался он. Достаточно высокий широкоплечий мужчина в чёрном костюме. Лысый, с очень мужественным лицом. В последствии я узнала, что он ирландец.
—Здравствуйте,— он протянул мне руку. Его ладонь была достаточно большой, пальцы далеко не тонкими. В нём не было ничего аристократического или утончённого, лишь слепящая мощь и стойкая простота.
Я не пожала, отведя свой взгляд в сторону.
Он убрал.
Он осматривал меня точно так же, как я осматривала его. Он прошёлся по каждому миллиметру моего тела, лица. Это всё длилось не больше трёх секунд, будто он оценивал породу лошади и стоит ли на неё ставить. Как и истинный профессионал, азартный игрок, жаждущий новых побед и острых ощущений собственной могущества над судьбой, неподвластной никому, кроме него самого.
Когда же он снова устремил свой взгляд в мои глаза, он ухмыльнулся. По-настоящему ехидно ухмыльнулся с волнением и непередаваемым интересом охотника, будто собирался что-то сделать, имел какие-то планы. Как будто я для него стала жертвой, целью, а в перспективе, трофеем, как шкура тигра в качестве ковра. Но важнее этого факта, гораздо важнее то, что меня это совсем не настораживало, а интриговало, посылая миллионы импульсов по моему телу, вводя меня в начальную стадию экстаза. Второй стадией были мои мысли о том, что могло быть у него в голове. От одной идеи о том, что он собирается ворваться в мою жизнь и, возможно, внести что-то новое и более-менее искушающее, испытывающее, я смаковала сладостный вкус, беспокойного ожидания чуда, будь оно ужасающим или восторгающим, приносящим счастье или разрушающим. Последняя стадия - чувство вины за собственные мысли, что никогда прежде не было мною испытанно. Моё бесстыдство меня медленно убивало на протяжении многих лет, но жажда интриги меня воскрешала, была магнитом для эмоций, сигналом, что я всё ещё чувствую.
И я чувствовала себя живой.
Ожившей.
Выжившей.
—Вы рано,— он заглянул мне в глаза, сузив свои.
Я лишь кивнула, приподняв бровь.
Он медленно отвернулся, вставив ключ в дверь.
Мы вошли.
Класс был просторным и прохладным, что так не характерно для Калифорнии. Прямо как мистер Дэвидсон не был похож на остальных профессоров Хиллфорда. 
—Как вас зовут?—спросил он, располагаясь за своим столом.
—Талия Адем,—сказала я, подыскивая себе потенциально удобное место.
—Красивое имя. Какой курс?
Я стала подниматься вверх по рядам, прикидывая, что мне больше подойдёт.
—Второй.
Ему было плевать, как я училась. Он хотел знать, сколько мне лет.
Он вышел из-за стола и подошёл ко мне, махнув рукой влево.
—Прошу на первый ряд.
Это звучало как вызов. Как начало настоящей схватки нравов и характеров.
При утреннем свете солнца, проникающем сквозь чуть открытые окна, я казалась ещё бледнее, чем обычно. Все мои синяки под глазами, неровности кожи и погрешности природы бросались во внимание сильнее, чем при тусклом освещении. Но он был заворожен, он стоял на ступеньку ниже меня и тянулся даже своим взглядом ко мне, созерцая мои несовершенства. Он любил неточности, потому что, видимо, всё в своей жизни держал под контролем.
Я на какое-то время с ним поравнялась, он медленно втянул запах моих духов, опустив глаза, что делал, похоже, нечасто. Он был околдован, и я знала, что он уже хотел большего.
Это был танец без музыки, безмолвные пререкания.
Я утроилась на первом ряду, скрестив руки на груди.
—Совсем скоро начнётся лекция. Подготовьтесь,—скомандовал он.
Я достала компьютер и ощутила табун мурашек, пробегающий по моему телу.
Мне было холодно. Я успела уже  привыкнуть к новому климату и погоде, и теперь в помещении с чуть более низкой температурой, чем раньше, я мёрзла.
Я обхватила руками плечи, и уставилась в телефон.
Эш написал, что не сможет приехать на выходных, ведь у его отца какие-то дела в Лос-Анджелесе, и Эшу придётся присмотреть за отелем. Я не расстроилась, но всё же я хотела его видеть. Видеть своё прошлое и будущее в его лице перед собой, знать, что всё так же, как и раньше. И что я не повержена новой реальностью.
Неожиданно я увидела перед собой вытянутую руку.
—Вы позволите?—сказал мистер Дэвидсон.
Это был важный момент в истории наших взаимоотношений. От моего слова зависело  дальнейшее развитие событий. Это был не вопрос, это было предупреждение. О действиях. Это было осведомлением о том, готова ли я к началу новой игры.
Пару секунд мы просто смотрели друг другу в глаза.
Я медленно кивнула, выпрямившись.
Моих плеч коснулась мягкая дорогая ткань большого мне пиджака от костюма.
Игра началась.
За пару минут до того, как начали собираться студенты, я сняла пиджак, положив рядом с собой. Лекция началась.
Я записывала всё то, что считала нужным, профессор несколько раз спрашивал учащихся. Меня - ни одного. Ни разу даже не взглянул на меня. Но и я не была чрезвычайно заинтересована им. Когда урок закончился, я могла думать только об Эше и доме, что я оставила позади.
Когда же все вышли из аудитории, я осталась одна. Проходя мимо учителя, я протянула мистеру Питу его пиджак. Он молча принял, провожая меня взглядом.
Это было только начало. И я уже проиграла.
После ещё нескольких уроков я отправилась в кафетерию, где было огромное скопление людей. На глаза мне попались Алекс и Сара, сидящие в самом центре. Сара тоже меня увидела, и, когда я подошла, привстала, обняв меня.
—Присаживайся.
—Спасибо,—тихо ответила я.
—Что нового?—поинтересовалась Сара, потягивая сок.
Я пожала плечами.
—Сегодня была на лекции Дэвидсона.
Алекс захихикал.
—О да, самый востребованный профессор в Калифорнии!
—То есть?—спросила я, поедая салат.
Сара и Алекс переглянулись.
—Ты его видела? Горячий,—сказал Алекс. Очевидно, гей.
—Его хотят все,— слова Сары,—Я слышала, что он поимел ректора Стенфорда, когда там работал. Метил на её место,— усмехнулась она.
Я лишь кивнула.
—А я недавно слышала, что...—Алекс замолчал.
Все стихли.
Вошли четверо. И я их сразу узнала. Кто же ещё, как не те самые парни из братства.
Впереди шли двое: светловолосый и тот, что с тёмными волосами. Это Он, тот, кого я встретила около дерева несколько дней назад. Это Он был на уроке французского, и – сейчас я поняла – это его мне стоило опасаться по мнению запуганной мадам Пуаро.
Все были одеты в тёмные тона, медленно, развязно и уверенно шли к пустому столу, что стоял прямо рядом с нашим. Он был пустым, потому что он принадлежал им, и никто не осмеливался занять из место.
Когда они сели, темноволосый оказался прямо напротив меня, но пока ещё не заметил, уставившись на ирландца, что-то начавшего шумно рассказывать.
Я отвернулась.
Прятаться было не в моём стиле, но я не хотела, чтобы он меня увидел.
Кафетерия снова оживилась. Более-менее.
Алекс вожделенно вздохнул.
—Кто это?
Все разом затаили дыхание.
—Ты не знаешь?
Я улыбнулась.
—Догадываюсь.
Сара нагнулась ко мне.
—Это те, с кем мы бы никогда не стали иметь дело,—она осуждающе взглянула на Алекса,—Какими бы горячими они не были!
Он закатил глаза.
—То есть?
—Они попали сюда, потому что ректора запугали. Их родители, и сами они - воры и бандиты. Они все с улиц, все - мусор. Их здесь все боятся, потому что они способны на всё. И все из очень плохих и никчемных семей.,— объяснила она,—С нами они не связываются, потому что боятся наших семей. Им до нас как до неба.
Алекс подключился.
—Брюнет - это Кол. Он из Детройта. Его семья торгует наркотиками. Светловолосый - Гарри, его брат - тот русый парень с татуировками. Его отец бежал из Ирландии из-за каких-то обвинений. Гарри и Лиам - братья по отцу. Их матери...
—...Проститутки,—яростно закончила фразу Сара. Как будто это слово было под запретом.
—Да. Но Адам Картер...—Алекс вздохнул, Сара покраснела,—Адам из какой-то семьи дешёвых бандитов, уличной банды. Воруют, поджигают, зарабатывают гроши. Вообщем, отброс.
—Как и вся их шайка,—презрительно добавила Сара, скрестив руки на груди.
Я взглянула на них всех.
Адам повернулся.
Наши взгляды встретились, но ни один мускул на его лице не дрогнул. Он лишь сощурился и медленно поднёс стакан ко рту. Его губы медленно сомкнулись на холодном стекле, и я почувствовала что-то внутри. Что-то не давало мне отвести взгляда от Картера, и он это знал. Его глаза меня пленили и настораживали одновременно. Утонуть в них...
я смогла рассмотреть его лицо, его татуировку на виске: какой-то дракон, кажется. И разбитая бровь с другой стороны.
Я отвернулась.
Лучше я умру, чем свяжусь с недостойным ублюдком. В конце концов, я не простая девчонка с улицы, я - Талия Адем. И это будет главным приоритетом для меня до скончания моих дней.
Я встала из-за стола, и пообещала себе больше не глядеть в эти холодные тёмные глаза.
И это было моей ошибкой.
Не стоит давать обещаний, что ты не сможешь сдержать.