Подкуп

1

Двадцать пятый день рождения Гермионы Грейнджер не был обычным юбилеем. С сегодняшнего утра она попадала под действие принятого недавно Закона о волшебных парах. Обеспокоенное внезапным увеличением в Великобритании разводов, Министерство магии разработало программу, облегчающую поиск идеального партнера и тем самым способствующую увеличению удачных союзов. Согласно выводам Министерства, браки, заключенные в раннем возрасте, являлись наиболее нестабильными и в большинстве случаев заканчивались именно разводами. С целью предотвращения ранних союзов и было утверждено возрастное ограничение: лишь колдуны и ведьмы, достигшие двадцатипятилетнего рубежа, могли (и были вынуждены) воспользоваться услугами Министерства — пройти определенную процедуру, позволяющую определить оптимального спутника жизни. Даже после победы в войне, после устранения всех ярых приспешников Волдеморта, находились люди, страшившиеся влияния маглов на взгляды и ценности молодежи магического сообщества. Тревога о том, что именно принесут с собой в их мир сомнительные аспекты магловской культуры, нарастала в обществе все больше и больше. И, в конце концов, наиболее активные консерваторы из числа чистокровных волшебников поспособствовали скорейшему принятию этого закона. Сейчас Гермиона стояла в отделе, осуществлявшем проведение экспертизы, в ожидании анализа... и приговора... Многочисленные попытки убедить себя, что все происходит для ее же блага, что эксперимент выявит волшебника, с которым она совпадет идеально, поможет найти ее половинку, ни к чему не привели, и Гермиона с ужасом ожидала вердикта... — Мисс Грейнджер! — некто Проктер, ответственный за процедуру волшебник неопределенного возраста, жестом пригласил ее пройти в кабинет. Скользнув по нему взглядом, Гермиона удивилась, как сильно он напомнил ей Ремуса Люпина — седина, поношенная мантия... — Итак, для начала мне потребуется несколько ваших волосков — их необходимо добавить в подготовленное зелье. Затем я произнесу заклинание, и вы узнаете имя своего суженого! Подойдя к креслу, Гермиона опустилась в него и потянулась к макушке. Волшебник остановил ее движением руки и, взмахнув палочкой, извлек из копны ее волос небольшую прядку, после чего опустил недостающий ингредиент в котел с бурлящим зельем, стоящий на столе. Было очевидно, что он уже не раз проделывал эту процедуру — его палочка порхала над зельем и была едва видна сквозь густой пар, поднимающийся над поверхностью. В конце концов, чиновник пробормотал неразборчивое заклинание на латыни, и... Крошечный клочок пергамента вылетел из котла и долго вращался в воздухе, пока, наконец, не приземлился прямо ей на колени. С ощущением внутренней дрожи, девушка взглянула на него, ожидая узнать, кто же ее пара. — Это... должно быть, какая-то ошибка, — выдохнула Гермиона. — Мне кажется, эксперимент необходимо повторить... — Ошибки быть не может, мисс, — пытаясь скрыть улыбку, проговорил Проктер. — Мы используем данную процедуру с самого начала эксперимента. Однако, вы не первая, кто удивлен и недоволен предложенной кандидатурой. Итак, в самое ближайшее время, как на вашей руке, так и на руке вашего жениха появится обручальное кольцо. Министерская сова с сообщением для вашего партнера, вероятно, уже в пути. — Да, но проблема в том, — в голосе Гермионы зазвучали истерические нотки, когда на пальце начало вырисовываться обручальное кольцо, — что мистер Малфой УЖЕ женат! — А вот и нет, — на ходу поправляя мантию, ученый двинулся к двери. — Его развод был окончательно оформлен еще на прошлой неделе. — Какое удачное совпадение, — пробормотала Гермиона и направилась к выходу. Она уже не сомневалась, что, вернувшись домой, тут же займется изучением всех юридических лазеек, в поиске хоть какой-то возможности обойти этот дурацкий закон! Может быть, уехать из страны? Но это будет означать не только разлуку с друзьями. Ей придется начать жизнь с чистого листа. Абсолютно одной! Но тогда что? Что же ей сделать, чтобы выбраться из этого дерьма? Размеренный стук в дверь привлек внимание, уткнувшейся в книгу, Гермионы. По пути в прихожую она бросила мимолетный взгляд на часы и ничуть не удивилась, увидев на пороге Люциуса Малфоя (его появления она ожидала гораздо раньше). — Добрый вечер, мисс Грейнджер, полагаю, нам есть, что обсудить, — он указал тростью куда-то вглубь ее квартиры. — Быть может, вы пригласите меня войти, или я не вовремя? — Нет-нет. Прошу вас, — поспешно ответила Гермиона и отодвинулась в сторону. — Вы правы, обсудить кое-что нам и впрямь не мешало бы. По спине прокатилась дрожь, когда, закрыв дверь, она поняла, что только что позволила войти в свой дом бывшему Пожирателю смерти. Стоящий сейчас перед ней человек потратил почти всю свою жизнь на преследование, пытки и убийство маглов и маглорожденных. И пусть в конце-концов он встал на путь исправления, пусть с окончания войны прошло уже семь лет, на протяжении которых он исправно помогал семьям пострадавших и был одним из самых щедрых меценатов госпиталя Святого Мунго... Это ничего не меняет! Содеянного не вернуть... Мерлин, это же просто безумие! Абсурд! Как?! Почему министерское заклинание решило, что они могут быть совместимы? Она и этот садист?! Идеальная пара?? Бред... Что ж... по крайней мере Малфой наверняка так же рьяно хочет опровергнуть этот выбор и найти способ избежать навязанного брака... — Выпьете чего-нибудь, мистер Малфой? — нервно спросила Гермиона. О, лишь бы отвлечься и не чувствовать, как ее знобит и бросает в дрожь от одного его взгляда. — Думаю, в свете сложившихся обстоятельств, будет уместнее называть меня Люциус, — Гермиона покраснела, заметив его насмешливую ухмылку, а Малфой продолжил, сполна насладившись эффектом собственных слов. — Что до вашего предложения, благодарю, не стоит. Вернемся лучше к цели моего визита. Обескураженная Гермиона плюхнулась на диван, где уютно устроилась до его прихода, и поспешно затолкала изучаемую книгу за спину. Малфой многозначительно кашлянул. Гермиона бросила было на него недоумевающий взгляд, но тут же спохватилась: — О, прошу вас, присаживайтесь, мистер Малфой! — и поспешно принялась освобождать ближайшее кресло от необъятной книжной пирамиды. — Кажется, я просил называть меня Люциус, — напомнил он, усаживаясь напротив. Затем вытащил из трости палочку и убрал ее в карман мантии. — Думаю, книга, которую вы так быстро спрятали от меня, должна была помочь вам избежать нашего брака. Как успехи? Гермиона снова покраснела. А разве сам он не думал о том же? — Пока никак. Но я составила список книг, которые могли бы... — Вы должны немедленно это прекратить! — голос Малфоя был тверд, а взгляд прожигал насквозь. — Что? — глухо спросила она, слегка удивленная столь властным тоном и своей реакцией на него. — Я хочу, чтобы вы прекратили делать глупости, Гермиона! Уклонение от брака приведет к опасному противостоянию с Министерством магии нас обоих. А я, как вы могли заметить, на протяжении последних лет делал все возможное и невозможное, что бы восстановить свою репутацию, — прошипел Люциус, — мы можем попытаться изменить ситуацию в свою пользу. Осмелюсь предположить, что для вас существуют вещи менее предпочтительные, чем брак со мной? Или убеждения вам дороже жизни? — Я могу спросить вас о том же! — вспыхнула задетая его тирадой Гермиона. — Вы же положили бОльшую часть своей жизни, пытаясь избавить мир от таких выродков, как я! — Я понял, что совершил ошибку, ступив на этот путь... — И думаете, что запоздалое сожаление может все исправить? — Гермиона уставилась на него, отказываясь верить тому, что слышит. — Конечно этого слишком мало. Но надеюсь, однажды вы убедитесь, что люди способны меняться, — опираясь на подлокотники, Малфой подался вперед. — Итак, поговорим о нашей проблеме. Министерство, скорее всего, понимает, что вы попытаетесь найти выход из этой ситуации. Учитывая ваше героическое прошлое, они наверняка ждут от вас каких-то решительных действий. Поэтому разумнее всего для нас было бы пожениться быстро, и не выказывая особого недовольства. Может хоть так получиться ввести их в заблуждение... — Что я слышу? — выражение лица Гермионы было таким, будто она только что прожевала лимон. — Вы так торопитесь жениться на грязнокровке? — Ах, да! Наша всезнайка думает, что видит всех насквозь, — пытаясь скрыть раздражение, Малфой встал и поправил одежду. — Как я уже упоминал, сопротивление или умышленное неподчинение могут повредить мне, что было бы очень некстати. С другой стороны, в статусе моей жены вы будете иметь гораздо больше возможностей, способствовать отмене этого идиотского закона. — Да что вы говорите? — глаза Гермионы недоверчиво сузились. — Уверен, что вы не единственная, кого он не устраивает. И даже если Министерству удастся создать несколько идеальных пар, которые будут счастливы в спланированном браке, так или иначе, найдутся и другие. Те, чью жизнь он разрушил, бросив в объятья нелюбимых людей! — Люциус склонил голову и с легкой улыбкой добавил. — И, хотя законом измены не запрещены, может быть, этим людям претит обман, так сказать, по моральным соображениям... — А вы к ним, очевидно, не относитесь, — невольно приподняла бровь Гермиона, и ощутила, как внутри что-то дрогнуло. Да почему, черт возьми, ее волнует — верным ли супругом будет Малфой?! — Гермиона, семейные ценности для меня значат очень много. Я был прекрасным мужем и замечательным отцом. И уж поверьте, причиной нашего с Нарциссой развода стали вовсе не мои измены! — огорошив ее этим заявлением, Люциус прошелся по комнате и, успокоившись, повернулся к ней. — Вы принимаете мое предложение оформить брак, как можно скорее, или вам необходимо время, чтобы все как следует взвесить? Сказать по правде, его предложение звучало логично и рационально: в Министерстве скорей всего уверены, что она будет бороться против насильно навязанного брака. Ее противники наверняка рассчитывают, что она совершит какую-нибудь глупость. Например, вступит в открытую конфронтацию с членами Визенгамота. Люциус же располагает кучей полезных знакомств, что позволит ей добиться упразднения этого чертового закона. И все же... она никак не могла объяснить его собственное отношение к ситуации. Он так спокойно воспринял то, что ему навязали брак с ненавистной грязнокровкой, ровесницей его сына... Может быть даже слишком спокойно! Что за всем этим кроется? Чего она не знает? Ладно, с Малфоем она разберется по ходу! Сейчас все мысли были сосредоточены на зелье и заклинании — Гермиона чувствовала, что, потянув за эту ниточку, размотать клубок хитросплетений указа будет ей по силам. — Мистер Мал... Хорошо-хорошо, Люциус! Я согласна стать вашей женой, — не сдержавшись, Гермиона скривила губы в усмешке. — Думаю, уладить формальности вам не составит труда. А я буду ждать сообщения, когда все разрешится. Пока же мне необходимо подумать, как рассказать друзьям, что в скором времени стану госпожой Малфой... — У меня к вам единственная просьба. Постарайтесь на свадебной церемонии не выглядеть так, будто вас вот-вот стошнит, — мерзавца явно забавляла ее реакция. — Я буду в своей лучшей парадной мантии, не хотелось бы запачкать ее в самом начале торжества. Гермиона застыла с открытым ртом... Она еще формулировала уничижительный ответ, а Малфой уже аппарировал из ее квартиры прочь. Этот... этот человек! Да он должен быть счастлив, если ее всего лишь вывернет на его парадную мантию!!! Около двух недель спустя. Надо признать, библиотека Малфой-мэнора производила впечатление... Редчайшие книги, единичные экземпляры древних рукописей и утерянные манускрипты находились сейчас в ее полном распоряжении. Гермиона почувствовала себя на грани интеллектуального оргазма, когда увидела некоторые названия. Проводить время в компании книг было куда занимательнее вечеров в обществе некоторых личностей. И уж куда приятнее секса! Хотя, у нее был не такой уж богатый опыт по этой части. Нет, конечно же, она не была девственницей или бесполым книжным червем, как думали многие. Гермиона обожала книги, но это вовсе не делало ее фригидной. Просто небогатый сексуальный опыт оставил такие тусклые воспоминания, что она была убеждена — люди переоценивают значение секса и преувеличивают удовольствие, испытываемое ими. Безусловно, физическая близость необходима для зачатия детей, только вот... детей в ближайшем будущем Гермиона не планировала. Да и не могло их быть в этом фальшивом, распланированном браке. Как только они с Малфоем смогут найти причины для отмены этого бессмысленного постановления, то сразу же освободятся друг от друга. К счастью, все ее друзья проявили понимание, так необходимое Гермионе, и поддержали ее. И еще приятный момент: Люциус, похоже, не сильно гордился новым союзом и потому согласился на небольшую скромную церемонию, куда были приглашены только самые близкие друзья и родные. На приеме Гермиона сразу же попыталась найти тех, кто также недоволен новым законом, и даже успела переговорить с некоторыми из них, планируя в будущем создать пусть небольшую, но коалицию единомышленников. Она трудилась бы над этим и дальше, если бы Гарри, отозвав ее в сторону, не поведал одну занимательную историю. История эта не давала покоя Гермионе вот уже целую неделю и заключалась в следующем. Накануне ее двадцатипятилетия Гарри, работающий в Министерстве, видел, как в кабинет чиновника, выполнявшего обряд, проскользнул Люциус Малфой. Зачем он явился туда? Ему незачем было вступать в повторный брак: он уже был женат и даже имел наследника. Процедура была обязательной только для молодых колдунов и ведьм, ранее не состоявших в браке. Поэтому-то Гарри с Джинни, да и всем ее остальным друзьям повезло. Они сыграли свадьбы вскоре после войны и не попали под действие этого безумия. В общем Гермионе было о чем поразмыслить, тем более что заинтригованный Гарри обещал узнать, какое именно заклинание используется для эксперимента. Сложись все удачно, она смогла бы провести собственные исследования и узнать принцип действия чар, а также выяснить, насколько они неизбежны. Решив приготовить себе чай, она уже было направилась на кухню (отношение к труду маленьких рабов и после замужества осталось неизменным), как вдруг остановилась. В распахнутое окно библиотеки влетела сова и устроилась на стопке книг, приготовленных ею для изучения. Издав привлекающий внимание звук, сова протянула лапку с прикрепленным к ней свитком. Гермиона отвязала письмо и расплылась в улыбке, увидев от кого оно. А, прочитав, и вовсе ахнула — получилось! Гарри разузнал не только заклинание, но и состав зелья. Просмотрев письмо еще раз, она поспешила в комнату, которую Люциус разрешил ей использовать, как личный кабинет и лабораторию. Рецепт оказался элементарным, и если она найдет в мэноре все компоненты, то уже через час зелье будет готово. Два часа спустя, Гермиона устало опустилась на стул, не отрывая взгляда от мелких обрывков пергамента, разбросанных на полу. Результат тестирования был ошеломляющим! Она подняла один из них, уставившись на имя и надеясь, что оно вот-вот волшебным образом изменится на то, которое она ожидала: Люциус Малфой. Но нет, раз за разом на клочках пергамента возникало — Перси Уизли, Перси Уизли, Перси Уизли... С одной стороны, мысль о возможной необходимости стать женою Перси, внушала отвращение. Господи, мир сошел с ума, если она думает, что Люциус — лучший вариант! С другой — это означало, что результат эксперимента в Министерстве был подделан. Теперь становилось понятным, почему накануне Гарри видел там Малфоя! Очевидно, Люциус узнал о ее визите и явился заранее, чтобы подкупить Проктера и изменить имя Перси на свое собственное. Но... ПОЧЕМУ Люциус Малфой хотел жениться на ней, да еще так отчаянно, что пошел на подкуп и подлог? Это было как раз тем, что приводило Гермиону в состояние шока... и неважно, что его поступок, по сути дела, спасал ее. — Я был уверен, что найду тебя здесь, — раздался с порога голос Люциуса, и Гермиона невольно дернулась, роняя пергамент. — Позволь полюбопытствовать, что ты делаешь, и что это за куча бумаг разбросана по полу? — Мне удалось исследовать заклинание, которое использует Министерство, устанавливая пары, — тихо ответила Гермиона, глядя не на него, а вниз, на обрывки пергаментов. Наклонившись, она подняла один. — На них на всех имя Перси Уизли. Я проделала эксперимент почти сотню раз — и всегда появлялось это имя. Не твое... — Значит с заклинанием что-то не так, — усмехнувшись, он быстро взял себя в руки и подошел к ней ближе. — И, тем не менее, это все равно не объясняет, почему ты, в первую очередь, принялась за зелье и заклинание! Мне казалось: ты будешь искать основания для отмены закона, как такового. — Я и искала. Пока кое-кто не навел меня на мысль проверить заклинание. Он, этот кое-кто, видел, как накануне ты заходил в кабинет, где проводятся эксперименты... И я с трудом поверю, что ты приходил туда в силу собственной необходимости, Люциус, ты не попадаешь под действие закона. — Гермиона, ты намекаешь, что я подкупом изменил результат эксперимента, проведенного с тобой? — холодно спросил он, и брови изогнулись над ледяными глазами. — Нет, — парировала она, повернув к нему лицо. — Не намекаю: Я ЗНАЮ, что ты это сделал... И единственное, чего не могу понять — ПОЧЕМУ? Я была уверена, что я — последняя женщина на земле, на которой ты захотел бы жениться. Итак — ПОЧЕМУ, Люциус? — А ты, значит, предпочла бы выйти за этого мальчишку Уизли? — глухо задал Малфой встречный вопрос, уставясь в пол. — Единственное, что может быть страшней предательства крови — это предательство своей семьи. Может быть, я уже и не чистокровный фанатик, но, извини, верность семье была и будет для меня всем. В отличии, дорогая, от этого щенка! — Эй! В конце концов, Перси вернулся в семью! — она помахала перед носом Малфоя пальцем. — И, кстати, дорогой, а ты не подумал, что я скорее вышла бы замуж за Перси, чем за бывшего Пожирателя смерти? Ты не ответил на мой вопрос, Люциус! Черт возьми, ПОЧЕМУ ты захотел жениться на мне? Даже если бы она жила на этом свете тысячу лет, то и тогда бы не ожидала увидеть чего-то подобного: вспышка незащищенности и неловкости в его глазах была краткой, сменившись совсем уж необъяснимым выражением. А потом он отвел глаза, избегая ее взгляда, и отвернулся к столу. Гермиона тут же подошла ближе, решив добиться ответа во что бы то ни стало. — Нет уж, Люциус! Ты мне ответишь... — она потянулась, чтобы схватить его за руку и развернуть к себе, но Малфой дернулся, второй рукой сметая и опрокидывая и ингредиенты, и котел с зельем. Все полетело вниз. «О, Господи!» Раздался оглушительный грохот. Онемевшие, они резко отстранились друг от друга, наблюдая за тем, как все в беспорядке смешалось на полу. Раздавшийся следом взрыв оглушил и сбил их обоих с ног. Сидящие в дыму, оба усиленно моргали, чтобы хоть что-то разглядеть. Когда дым развеялся, Гермиона взглянула на Малфоя, тут же понимая, что краснеет и начинает задыхаться от жара и жажды. Ее глаза медленно скользили от его лодыжек, по стройным ногам, вверх, а подняв взгляд еще немного выше, она поняла, что задыхается! Снова заставила себя поднять глаза — плоский живот, широкая грудь, прикрытая мантией, и растрепанные, как никогда, волосы. И вот, наконец, его лицо! Они встретились взглядами, и Гермиона поняла, что точно так же он осматривал сейчас ее собственное тело. Увидела, как судорожно глотнул Малфой, и щеки его стали такими же покрасневшими. А потом он, вдруг опустившись на четвереньки, пополз к ней, как хищник подкрадывается к жертве, как пантера или снежный барс крадутся к своей добыче. Если бы не взрыв, Господи, если бы не его последствия, то Гермионе было бы смешно видеть все это... или даже... страшно. Но сейчас она неосознанно начала повторять его движения: тело, само по себе, оторвалось от стены и двинулось ему навстречу. Уже скоро они сблизились и, после недолгого колебания, крепко обнялись, сжимая друг друга до боли. Намотав на кулак ее непослушные волосы, он легонько потянул за них, вынуждая Гермиону запрокинуть голову, чтобы, как можно глубже, как можно сильнее, целовать эти сладкие губы. Чтобы выпить их! А ее руки уже проникли под одежду, лаская его, чтобы убедиться — да, да, это мужское тело... оно совсем не соответствовало своему возрасту. Оно было — шикарным! Гермиона невольно застонала ему в рот и поняла, что Люциус замер, будто прислушиваясь к ней... — Мерлин, как же много на нас надето, — внезапно пробормотал Малфой и, призвав палочку, произнес заклинание. Доля секунды — и прохладный воздух уже обжег тела обоих. Гермиона окинула его взглядом. — Ну что же, все не так плохо! — хрипло и развратно произнесла она, даже не ожидая от себя такого. Для нее самой слова прозвучали неожиданно, но, казалось, Люциуса они только возбуждали. — Хочу попробовать тебя! Слышишь, моя маленькая грязнокровка? — выдохнул он, опрокидывая ее на пол. Подняв брови, она уже была готова возмутиться, если бы не страшное, животное возбуждение, полностью подчинившее их себе. Не успев произнести ни слова, Гермиона поняла, что он уже делает то, что хотел. Длинные чуткие пальцы раздвинули складки и пробежались сверху вниз, вырывая у нее стон наслаждения. Гермиона почувствовала, как стала влажной. А когда он ввел два из них в упругое влагалище и подушечкой большого пальца коснулся клитора, сдерживаться сил не осталось. — Люциус, — то ли всхлипнула, то ли простонала она, отчаянно выгибая бедра навстречу этим умелым пальцам. — Пожалуйста! Крепко схватив ее, чтобы не дать двинуться с места, он склонился... Господи, каждое движение его языка вызывало восхитительную чувственную дрожь. Казалось, вся она вибрирует от ощущения этих ласк. Комнату наполнили звуки, которые просто не мог издавать человек — низкие стоны отчаяния, истомы и бескрайнего удовольствия. Голова запрокинулась, когда одной рукой она невольно схватилась за ножку стула, а другой прижала его к себе еще сильней, что бы не дать отодвинуться. Ни на йоту! Искусный рот Малфоя уже подвел ее к грани немыслимого, невероятного наслаждения, когда Гермиона зашипела сквозь зубы, как кошка, невольно впиваясь ногтями в кожу его головы и едва не лишая роскошной шевелюры. Потребовалось еще несколько секунд, чтобы первый в жизни оргазм накрыл ее с головой, заставив выгнуться и прокричать что-то в тишину комнаты. — О, это было восхитительно! — самодовольно промурлыкал Малфой, поднявшись к ней и облизывая губы. — Вот только, дорогая, хочу сказать, что основная часть пока еще и не начиналась. Эти грешные руки снова схватили ее за бедра и потянули к себе — все ближе и ближе к подрагивающей мужской сущности. Паника охватила Гермиону почти мгновенно, вместе с пониманием, насколько он велик для ее маленького, так и не познавшего радости секса, лона. Невольно вздрогнув, она почти с испугом посмотрела ему в лицо. Но Малфой, кажется и сам что-то понял! Будто почувствовав ее страх, он снова склонился, целуя. — Ты же не девственница? — отвечая ему, она замотала головой, испытывая чуть ли не боль от того, что он — не первый. Черт, но в ее возрасте это было бы смешно! Оторвавшись от губ, он снова начал ласкать грудь. — Что же, — и опять фирменная улыбка. — Тогда я могу объяснить твой страх только одним: отсутствием опыта... — он тихо усмехнулся. — Не бойся ничего, я постараюсь быть осторожен... поскольку надеюсь на повторные выступления в будущем... — Если ты сейчас не заткнешься, то никаких вызовов «на бис» не будет, понятно? — одной рукой поглаживая его затылок, Гермиона подняла голову и встретилась с ним взглядом. — Потому что я убью тебя, если разочаруюсь... Малфой усмехнулся еще раз, одновременно поглаживая большим пальцем по одному из сосков: — Вот как, мисс Грейнджер, даже будучи совсем неопытной, вести в постели развратные разговоры вы все же умеете... Что же, это — очень чувственно... Зарычав в ответ на его поддразнивания, Гермиона одной рукой еще сильней обхватила его затылок, а другой — толкнула в плечо. Никогда раньше она не чувствовала себя такой смелой, такой свободной, хотя сейчас ей и казалось, что все это происходит под действием заклинания, заставляющего их спариваться, словно дикие звери. Уже в следующий миг она была сверху, поглядывая на Люциуса с выражением непередаваемого триумфа. — А теперь, мистер Малфой, вам лучше все-таки сдержать свое обещание... А то, я ведь могу и подпортить вашу мужскую репутацию... — пропела Гермиона совсем уж сладко. — Дорогая, ты напрасно думаешь, что застала меня врасплох. Если я чем-то и озадачен, то только весьма скромными заслугами тех бездарей, которые случились в твоей жизни до меня! Хотя, кому, как не мне, быть благодарным им? Или... ты еще не поняла, что всего несколько движений... и ты будешь дрожать подо мной? — руки Малфоя уже ласкали ее бедра, там, где она оседлала его. — Просто подожди... и посмотри... что я могу делать с тобой, всегда. — Ты безумно самоуверен, Люциус! Думаешь, это станет моей привычкой, да? — О, нет, гораздо больше, милая! Думаю, что когда я закончу, ты будешь абсолютно зависима от меня, — приподняв Гермиону за бедра, он заставил их тела касаться друг друга, мучительно сладко, вынуждая желать чего-то большего. — Я, конечно, не сторонник магловской наркомании, но, если твоим персональным наркотиком станет мое тело — не возражаю!.. — Мерлин, теперь я знаю, зачем тебе трость, Малфой, хотя ты и не старик. Она же помогает тебе носить по жизни свое огромное «эго», — Гермиона невольно шипела, но угомониться не могла. — Милая, если ты заметила, у меня огромно не только «эго»! Чтобы акцентировать внимание на своих словах, он толкнулся бедрами вперед, заставляя ее еще сильней почувствовать реальную величину «малфоевского эгоизма». Невольно прикусив губу, Гермиона положила руки ему на грудь и наклонилась, изо всех сил стараясь выглядеть спокойной. Однако прекрасно представляла, как выглядит со стороны: закушенная губа, раскрасневшиеся щеки и абсолютно отсутствующий взгляд. Да уж, само воплощение холода и недовольства, которые она пыталась ему продемонстрировать. — Малфой! — откровенный рык прозвучал в тишине комнаты. — Если ты продолжишь дразнить меня снова, то... Ой! Выдох раздался невольно... Пока она, дурочка, отвлеклась, этот мерзавец насадил ее на себя! И заполнил так, как никто и никогда раньше. «Черт!» Голова невольно откинулась назад, потому что страшно хотелось избавиться от напряжения и боли, которые вызвало его бесцеремонное вторжение. И сосредоточиться только на удовольствии, только на том, что сводило с ума и вызывало желание двигаться, чтобы насытить и успокоить странный жар, который он создал в ее теле. Если бы она была монстром — то вонзилась бы в его грудь когтями! Но это забылось, потому что Малфой начал двигаться. Сильные руки заставляли двигаться навстречу, обхватив ее ягодицы: он уверенно направлял Гермиону, помогая делать это так, как хотелось бы ей самой. Невольно подчинившись, она почти легла на него, потянувшись, чтобы поцеловать пульсирующую жилку на его шее. И хотела только одного — снова прильнуть к этим губам. — А теперь, малышка, — хрипло произнес он, очерчивая большим пальцем ее челюсть (глаза его потемнели и ресницы, которым она почти завидовала, опустились). — Давай, скользни ладошкой вниз, себе за спину, и поласкай меня. Ну же, не бойся! Ты же так любишь эксперименты... Поначалу взглянув на него с сомнением, Гермиона поднялась, и села так, чтобы суметь сделать то, о чем он просил. Она отвела руку назад и осторожно коснулась мягкой плоти мошонки, слегка сжав ее. А в следующий миг уже наслаждалась тем, как закатились его глаза и низкий протяжный стон прозвучал в комнате. Пальцы мужа вцепились в ее бедра еще сильней, и Гермиона уже не сомневалась, что завтра она будет вся в синяках. И непременно напомнит ему об этом! Рука Малфоя невольно скользнула от лица вниз — к груди. Глядя, как ритмично покачиваются эти полушария, сдержаться было невозможно. Приподнявшись на локте, он с наслаждением припал к одному из сосков. Невольно застонав, Гермиона сжала руку чуть сильней, и это стало цепной реакцией, заставляющей двигаться их в едином ритме, в едином порыве, лаская и, одновременно наслаждаясь друг другом. Продолжая отвечать его движениям, она невольно вспомнила об экспериментах и свободной ладонью начала гладить его собственные соски. Реакция оказалась восхитительной. Оторвавшись от груди, Люциус крепко прижал ее к себе и почти простонал: — Это — не последний раз, дорогая! Черт! Черт! Он не предусмотрел, что она может сделать с ним самим! — Если будет больно — только скажи... Гермиона даже не успела осознать и обдумать его слова, когда поняла, что падает спиной на ковер. А Люциус тут же приподнял ее бедра, позволяя ему вонзаться так глубоко, как только можно. Это было божественно! И хотя довольная ухмылка его была просто невыносима, но звуки соприкасающейся, сталкивающейся плоти были прекрасны. Больше не прозвучало ни слова. Только неясные междометия, рычание и мольбы. Пытаясь вдохнуть, Гермиона приоткрыла рот, и в тот же миг поняла, что невероятно сильный оргазм уже подбирается к ней... ближе... ближе... Все тело стало сплошным оголенным нервом, а глаза закрылись, словно она не могла признать свое поражение перед этим мужчиной. Не могла смириться с тем, что сдалась ему! И только губы продолжали бессвязно лепетать что-то. А потом... Все взорвалось — и цвет, и свет, и звук! И ей осталось только выгнуться под ним так резко, что казалось, позвоночник вот-вот хрустнет. И разломается на мелкие кусочки. Но уже скоро звук появился, и она, с удивлением, узнала свой собственный голос, и этот голос мог бы снова разбить все колбы в кабинете, если бы они уже не были разбиты чуть раньше. Ощущая ее дрожь, Люциус чувствовал, как падает в пропасть. Он даже не осознавал, кричит он над ней или мучительно стонет, чувствуя, как эта женщина становится его... только его. Да! В следующий миг, даже не думая, насколько он крупней и тяжелей, Малфой просто обессилено рухнул на Гермиону. И уже потом устало обрадовался, поняв, что ее это не волнует. Она не знала, как долго они лежали, обнявшись и восстанавливая дыхание, будто пробежавшие дистанцию марафонцы. Одержимость, вызванная сработавшим заклинанием, начала сходить на убыль и это радовало. Мерлин, если бы она не прошла, то их близость рано или поздно убила бы обоих. Впервые в жизни, думая о занятиях любовью, Гермиона тихо засмеялась, а не пришла в ужас, как это было обычно. — И что же моя молодая жена нашла сейчас забавным? — тут же приглушенно отозвался Малфой, который до сих пор лежал на ней, уткнувшись лицом в шею. — Предупреждаю на будущее: прежде, чем смеяться, когда на тебе лежит голый муж, вспомни о том, насколько хрупки и ранимы «эго» у нас, мужчин. И тут же услышал, как его, теперь уже настоящая, жена фыркнула в ответ: — О, я сомневаюсь, что даже атомная бомба сможет пробить брешь в твоем личном «эго», дорогой супруг! — Ну, знаешь... Я, конечно, довольно уверенный в себе человек, порой даже слишком. Но с тобой все иначе, — Малфой скатился с нее и, все еще неровно дыша, продолжил, не открывая глаз. — С некоторых пор, Гермиона, ты начала преследовать меня в мыслях, являться во снах... Творить в моих мечтах такое, что меня, весьма умудренного опытом человека, даже шокировало. Соблазнять, манить, заставляя желать тебя! Настаивать на том, чтобы я сделал с тобой то, что сделал сейчас. То, что МЫ сделали сейчас... А потом засмеялся низким гортанным смехом и спросил: — Ну так, что, дорогая, теперь тебе понятно, почему я хотел на тебе жениться?

Страница фанфика: http://fanfics.me/fic62368