Перемены к лучшему

Часть 3

Новорожденное семейство посвятило новогодние праздники спешному переезду. Олег Михайлович хотел предложить отпуск, но «мама Оля» сочла эту идею глупой и безрассудной, решила не тратить время на пустое, собрала пять чемоданов своих вещей и посоветовала Колюше поторопиться.
Складывая вещи в коробки, Николай предчувствовал недоброе. Ему хотелось поделиться этой тревогой хоть с кем-нибудь, но выливать паранойю в дневник казалось слишком детской выходкой, а общаться с DarkHorse по поводу переезда к нему же домой — верхом идиотизма. В конце концов Ник успокоил себя, рассудив, что квартира их никуда не денется, и если все пойдет совсем не по сценарию счастливой семьи, он просто соберет манатки и вернется в допотопную двушку.
Новый дом выглядел царскими хоромами. В особняке на впечатляющей территории стояла современная техника, остались следы дизайнерского интерьера, бегал здоровенный далматинец, а по утрам приходила домработница. Мама Оля обронила что-то про свою готовность вести хозяйство, но Олег Михайлович не зря стал начальником юридического отдела в московской фирме, на уловку не повелся и оставил все на своих местах.
Для Николая приготовили отдельную комнату на втором этаже. За стенкой была кладовка, набитая рухлядью из прошлой жизни успешного семейства, а два больших окна выходили во двор с настоящими елочками и летней кухней. Ник разглядывал чистые стены, новую мебель, здоровенный диван и гадал, как впишется сюда его старенький комп.
— Как тебе? — спросил Дима, заходя в комнату. Дверь Николай не закрывал — нужно было перетащить еще несколько коробок.
— Он у тебя точно юристом работает? — спросил Ник вместо ответа.
Дима рассмеялся.
— Точно-точно. Мы раньше в однушке жили в Подмосковье. Питались черт-те чем — не то что сейчас.
— А потом он убил кого-то?
— Нет, — резко ответил Дима, и выражение лица у него стало таким, что Ник заткнулся, так и не стал переспрашивать. — Потом мама умерла.
Стало неудобно и паршиво, что рассмеялся над чужой бедой по незнанию.
— Ниче, ты ж не знал, — сказал Дима, угадав мысли Ника. — Она болела долго, все на лекарства уходило. Потом переехали на съемную, он устроился в хорошее место. Ну, и вот, — он хозяйским жестом обвел комнату. — Приехали.
— Понятно, — отозвался Ник, все еще пребывая в состоянии шока.
— Да ладно, это давно было, я тогда в третьем классе еще был, — махнул рукой Дима. — Пойдем, я тебе тренажеры покажу.
Тренажеры совсем не воодушевили Николая, который пропускал физкультуру при первой возможности. Зато здесь ожил Дима: побежал крутить педали и стал рассказывать, какие часы он забил себе в расписании. Выяснилось, что зависает здесь Дима каждый день по два раза.
— Ну, а ты че думал? Само растет? — усмехнулся он, заметив, как смотрит доходяга-геймер. — Папка сказал, тебя тоже приучать будем. Хорош уже вешалку изображать.
— Да я такой просто сам по себе, — неуверенно пробубнил Ник. Вовлекать себя в непонятные тренировки он не собирался. Еще не все замки захвачены, какие приседания?
— Ага, прям родился таким, да? Бедный несчастный, — картинно заохал Дима. — Садись, давай, и вперед. Пять минут покатаешься, и пойду тебе столовку покажу.
Николай решил, что от пяти минут с ним ничего не станет, и решил потратить их на допрос. Уселся на велотренажер, надавил педаль и удивленно посмотрел на Диму:
— Че-то он как-то туговато.
— Давай-давай, потом поймешь, к чему стремиться! — подбодрил отличник и надежда школы.
Покрутив педали молча с минуту, Николай спросил:
— Ты сейчас с Дашкой встречаешься?
Вопрос поставил Диму в тупик. Выяснилось, что с Дашкой он не встречался, видел её всего разок и остался о ней не самого лестного мнения.
— Ну, а все говорили...
— Да мало ли, что они говорят! — возмутился Дима. — Я тебе говорю, что она мне на хер не сдалась.
— Ладно-ладно, я понял.
— Сплетни, что ли, собираешь?
— Нет, я... ну, подумал, просто тему общую найти. Поговорить, типа.
— Поговорить? — Дима выглядел удивленным. — Ну, так мы теперь, типа, живем в одном доме. А ты про Дашку. Комп-то уже поставил?
— Не, не успел еще, — обливаясь потом, ответил Николай. Чертов агрегат выжимал из него все соки.
— Хреново, так бы сходили на дракончика. Живой еще, небось, на Новый Год кто играть-то будет?
— Что, будем в соседних комнатах зависать? — усмехнулся Ник.
— Да какая разница-то, тоже мне проблема, — ответил Дима. — Слезай, давай, а то придется тебя в столовую тащить на себе.
— Да ты бы дотащил, — нахмурился Николай, с завистью разглядывая чужие руки. Мускулатура Димы не претендовала на титул культуриста, но для растущего организма выглядела недостижимой мечтой. Николай вытягивался вверх, а на вширь не хватало объема. Дима выглядел пропорционально вменяемым, с отчетливо заметным слоем мышц, равномерно распределенных по телу. Вполне взрослая фигура, можно идти за пивом без паспорта.
— Дотащил бы, — охотно согласился Дима, — только не буду — сам поползешь.
Ник слез с тренажера и понял, что физические нагрузки надо как-то рассчитывать, чтоб чего не приключилось. Дима поддержал его, довел до выхода из комнаты и подтолкнул в спину:
— Топай-топай, задрот восьмидесятого уровня. Внизу вкусный творожок.
— Че?! — Николай был так возмущен чужим вероломством, что развернулся, не глядя, задев локтем Диму. Тот пошатнулся от удара, но устоял и схватился за Ника. Они стояли напротив друг друга, Николай дышал часто после нагрузки и от возмущения, а Дима смотрел на него с покровительственной улыбкой.
— Да ладно тебе, братишка, не писай в компот, прорвемся, — сказал отличник.
Улыбка у него была обезоруживающей и доброй, и хотя Ник планировал зло огрызнуться, в результате только отвел взгляд и пробормотал насчет творожка что-то невнятное.
— Давай-давай, за каникулы еще тебя по алгебре подтяну, — заявил Дима и снова развернул «братишку».
Николай спускался по ступенькам, ощущая позади фигуру виртуального друга, который неожиданно превращался в друга вполне реального, и это ощущение дарило Нику спокойствие и уверенность.
— Хер с тобой, давай свой творожок, — согласился он, когда вдали показался творог.
— Молодой человек, что вы позволяете себе!
Мама. Ну, конечно, кто еще начнет огрызаться на мат в стране невысказанных эмоций? Только мама.
— Извини, я сгоряча, — ответил Ник, решив, что в конфликт с родительницей, подарившей ему просторную комнату, лучшего друга и отчима со Спанч Бобом вступать не стоит. Хотя бы на этих каникулах. Подростковый максимализм внутри него боролся с сыновьей любовью.
— Руки мыл? — сурово спросила мама.
— Нет, — честно сказал Николай и пошел мыть руки в раковине.
— А ты? — спросила мама у Димы.
— И я нет, — Дима вздохнул, но тоже пошел выполнять свой долг.
По очереди они вымыли руки под строгим взглядом «мамы Оли» и дождались, пока она скрылась в гостиной.
Потом, словно по команде, побежали к холодильнику. Дима оказался первым, выхватил с полки бутылку йогурта и убежал с ней к столу. Николай стал искать взглядом творог.
— Наверху смотри, теть Галя всегда там кладет, — посоветовал Дима.
Ник встал на цыпочки, но дотянуться до верхней полки у него не получалось. Он делал вид, что продолжает искать, хотя мечтал провалиться сквозь землю. Нужно было либо идти за табуреткой, либо просить о помощи, и никак не получалось определить, что хуже и позорней.
— Вытянешься еще, — сказал Дима над самым ухом, легко достал сверху творог и похлопал Ника по плечу. — Не парься.
Николай испытал огромное облегчение от того, что ситуация эта, весьма щепетильная для него и очень болезненная в разговорах с мамой, слилась в «не парься». Он так обрадовался, что положил собственную ладонь поверх ладони Димы. И тогда позади раздалось деликатное «кхе-кхе». Ник убрал руку, отскочил и побежал садиться за стол, чувствуя, как краснеет.
Да уж, расслабился, молодец.
С другой стороны, откуда ему было знать, что выкинет организм в экстремальной ситуации? Хорошо хоть не обосрался. Или лучше бы обосраться? Взял и схватил за руку парня. Как в ебучей семейной комедии Голливуда.
— Тебе сахаром посыпать? — спросил Дима.
Ник поднял на него взгляд и заметил, что Дима смотрит спокойно.
— Давай с сахаром, — кивнул Николай.
Ну, точно, повезло с брательником. Пускай там что хотят говорят про шалаву Дашку, а на деле он нормальный парень. Еще и Дарком оказался. Видно, светлая полоса все-таки бывает.
Поглощать противный творог с такими мыслями было не так уж трудно. Дима смотрел, как сражается растущий организм с крохотной порцией здоровой пищи, и улыбался.
— Жуй-жуй, Шварцнеггер, — сказал он, протянул руку через стол и потрепал Ника по голове. От этого кожа зачесалась, Николай поморщился, но ему было приятно. Чужое внимание, терпение и забота. Раньше ничего подобного с ним не случалось. С тех самых пор как много лет назад умер отец.