За хлебушком.

5 Форс-мажор

Ану можно было поставить памятник за выдержку. Я по себе чувствовала, что мое поведение выходит за рамки адекватного. Пока мы собирались во дворец, чтобы навестить моего жениха (с этой мыслью я все-же свыклась), я успела вывернуть в доме волшебника какие-то снадобья и разбить глиняную статую совы.

Котомаг же только морщился, но ничего не говорил, за что я была ему премного благодарна.

... И вот мы уже стоим на пороге огромезного замка. Знаете, именно такие сооружения режиссеры часто применяют для придания максимально мрачной атмосферы своим фильмам о вампирах. Меня даже передернуло: представляю, какой «принц» может жить в таких хоромах.

— Тебе холодно?

— Нет, все в порядке.

Все далеко не в порядке, Ан. Если ты могущественный маг, то, наверное, уже успел прочитать страх в моем подсознании. Вот прямо сейчас за этим или следующим поворотом будет стоять тот, с кем мне предстоит стать одним целым. Нет, господин Кот, ты не представляешь, чем было для меня мое, сквозящее изо всех щелей в старом паркете, одиночество. Но ты даже вообразить не способен, что было до этого...

...Виталик, шепчущий мне у алтаря: «Никому тебя не отдам!» Наша первая брачная ночь, за порог которой я пришла девственницей. Мои неумелые ласки своего первого мужчины. Секс раз в две недели, ибо «я скромен» и «я так устаю на работе».

Уже потом подруга, лежащая на моем письменном столе, издающая порнографические крики. Все тот-же муж, пытающийся натянуть брюки на торчащий, как пионерское знамя, член. Почему-то ярко запомнилась его мокрая задница.

А еще первый приступ, тот, после развода. Во время которого я, набрав деревянными пальцами первую попавшуюся кнопку автонабора в телефоне, услышала равнодушный голос Виталия: «Ты так низко пала, что пытаешься удержать меня притворными болячками!» И да, постепенно темнеющий, сужающийся мир.

Случайное спасение, наведавшейся вовремя матерью. И ее укор: «Это все потому, что ты слишком близко все к сердцу принимаешь. Надо быть проще!»

А теперь... Совершенно одна в чужом мире. Разве что где-то бродит одинокий и голодный Дементор.

— Я постараюсь разыскать вашего кота.

— Ты все-же читаешь мысли, — горько улыбнулась я Ану.

Мы проходили по каким-то темным коридорам с несметным количеством ответвлений. Иногда мне казалось, что вот-вот должно из-за угла выпрыгнуть чудовище и сожрать нас с громким хрустом.

Внезапно коридоры окончились неожиданно просторным и уютным залом, в котором на креслах наподобие тронов чинно восседало двое зрелых мужчин, а поодаль шумно копошилось еще пятеро парней. Канделябры, бархатные портьеры, зеркала в витых рамах — все это казалось сценой из какого-то гротескного спектакля. Казалось, еще немного, и актеры «выйдут из ролей» и откланяются, опустится занавес, а я останусь здесь, поодаль ото всех действующих лиц, просто хлопая в зрительном зале.

Маг подтолкнул меня в спину, тем самым разрывая незримую грань между мной и «сценой». Пути назад нет. Теперь и я становлюсь пешкой в руках неизвестного гроссмейстера-режиссера.

Внимательно оглядываю всех присутствующих. Кто ты, принц? Покажись, встреть меня, я не прошу, чтобы ты бросался ко мне с распростертыми объятьями, просто кивни, двинь хотя бы пальцем. Но все в зале либо не замечали моего появления, либо только делали вид.

Чья-то рука сжала мой локоть. О, Ан, без тебя я сейчас себя чувствовала бы шестиклассницей у гинеколога. Благодаря твоей поддержке, я подымаю высоко голову и иду в саму гущу стрекочущих о чем-то пареньков.

Но, не успев сделать и шага, падаю на шероховатый гранитный пол, сбитая кем-то с ног. Этот небольшой кто-то по траектории пролетает через меня, впечатавшись головой в огромный канделябр. Под моими же коленями и ладонями начинают растекаться кровавые ручейки.

Дальше все происходило как в замедленной съемке...

Голова парнишки (сбивший меня оказался симпатичным пареньком), дернувшись, безвольно повисает над грудью. Смертельно медленно на него обрушиваются свечи. Мягкий хохолок пепельных волос мгновенно вспыхивает.

А все присутствующие в зале парни начинают панически визжать. Как домино они по очереди начали падать в обморок.

Его могу спасти только я!

Не помню, как успела это сделать. Но, поскальзываясь на разводах собственной крови, я, подорвав половину ногтей, сорвала с себя расшитое камнями подобие камзола и принялась хлопать им, туша огонь на том пареньке. Отчаявшись, я просто швырнула свою импровизированную тряпку ему на голову и прижала парня к себе. Тогда даже не ощущалась боль от обжигающего мои руки огня.

А после боль пришла. В сбитых коленях, в обожженных руках. Легкие казалось вот-вот раздерет удушающий кашель. Но вот, в моих объятьях зашевелилось и застонало живое существо. И пускай это спасенный мною соперник — я никогда не пожалею.

К запаху дыма неожиданно примешался новый, вязкий и назойливый запах. Кто-то упал перед нами на колени и что-то испуганно спрашивает. Но я его не слышу ушами. Носом, и, кажется, всей кожей я слышу его терпкий запах. Я даже не вижу черт этого мужчины. Может виною дым, а может моя неустойчивая психика.

Вдруг низ моего живота скручивает спазм, да такой мощи, что я перестаю ощущать боль от травм. Эта «судорога» медленно перерастает в тупую ноющую боль.

Уже теряя сознание, убаюкиваю в себе идиотский вопрос:

— Месячные?!