За хлебушком.

7 Клубника с солью

— Вставааай...

— Умрпх.

— Джаспер, просыпайся.

— Еще пять минуточек, ма...

Резко открываю глаза. На меня встревоженно смотрит Лука:

— Ты продрых сутки. Я еще такого никогда не видел. Давай быстренько поднимайся: нам пора на прием.

Привстав на локтях и перекинув ноги с кровати, спешу поинтересоваться:
— Какой при... ЯЯЯЯЯПОНСКИЙ МАГНИТОФОН!

Как же не вовремя я забыл о своей течке. «Эти дни станут лучше с памперс», вот уж точно.

— Кто?

Лука захохотал, смешно морща нос. От его вчерашнего уныния не осталось и следа. Передо мной снова метался по комнате в поисках одежды мелкий ураган. Длинная челка принца была смешно завязана на макушке веревкой, напоминая бант. Лука без умолку начал щебетать:
— Прием по поводу твоего прибытия и совет по вопросам покушения на невесту и меня. Там будут только омеги, потому можешь не заморачиваться с течкой и...

— Стоп! — перебил я его тираду. — Ты хочешь сказать, что то происшествие было покушением?!

— Ну да... Тут такое часто. За невест очень переживают... — как о чем-то вполне обыденном отозвался принц.

То ли во мне взбунтовались гормоны (или что там есть у омег), то ли я просто был измотанным, но на меня напала дикая ярость:
— Что, совсем идиот?!

Лука недоуменно захлопал ресницами.

— Ты же мог погибнуть! А сейчас ты беспокоишься за каких-то вшивых невест? Вообще не ценишь себя!

Принц грустно потупился:
— Чего меня ценить? Я же бракованный...

Не вытерпев такого пессимизма, я подскочил к парню и начал его трясти за хрупкие плечи, оказавшиеся обжигающе холодными:
— Не смей так о себе говорить, понял?! Чего это ты вздумал?

— Это не я, это все, — жалобно протянул Лука, хлопая ресницами, чтобы не дать предательским слезам покатиться по персиковым щекам.

— Кто?! — злобно взревел я, превозмогая зуд в пятой точке.

— Ну, жены брата, придворные, да и вообще все омеги королевства... — парень сокрушенно опустил голову.

— Да пошли они все в баню! Срать мы будем на них с высокой секвойи! Ишь, чего вздумали, гондоны недоделанные! Да эти недомерки и мизинца твоего не стоят! Считают себя лучше?! На каком основании?

— Я извиняюсь, а что такое «гантон»?

— Потом расскажу! И эти твари мелкокалиберные еще и вякать тут будут? Значит так, с сегодняшнего дня к ним пришел ад в моем лице! Я им устрою здесь Салем!

Моя гневная речь была прервана посторонним звуком. Пару секунд залипая, я не сразу понял, что это отозвался мой пустой желудок. Вспомнив, что за все время пребывания в этом мире я только пил какие-то травки, понял, что я ужасно голоден. Но тут пришел «сюрпрайзмазафака». Как по мановению волшебной палочки, рот наполнился слюной и она потекла из уголков губ. Наверное, на моем лице было написано столько недоумения, что Лука ойкнул и принялся бить себя по лбу:
— Какой я идиот! Забыл предупредить! Если ты не спаришься во время течки, то под конец у тебя появится звериный аппетит и... катастрофически повысится слюноотделение.

— Клааашш, — проблеял я, ловя руками слюни.

Лука услужливо протянул полотенце. Таким же я вчера подтирал свою пятую точку. Видимо впереди все самое худшее, раз мне дают такую огромную «простынь».

— Но кушать не желательно...

— Шерьежно?!

— Если съешь что-то не то, тогда... — принц замялся. — Тогда у тебя будет это, ну...несварение желудка.

-Евпатий коловратий... Ждешь што, пожить шпокойно не шудьба? Как ш этим боротьшя? Ну отвары какие-то, желья?

Паренек извиняюще развел руки:
— Кому как повезет. Знаешь, мне папа рассказывал, что, когда он был юным, ему помогала клубника с солью. Только это он мог есть. Отец уже встречался с ним, но, по закону, до брака они не имели права спариваться. И вот отец, будущий король, среди зимы лазил к одному злому колдуну в огород, красть для папы клубнику. В городе ее зимой не купишь, а колдун жадничал — не хотел продавать, вот отец и шел «на подвиг».

На ажурных ресницах принца затрепетали жемчужинки слезинок. Я побоялся что-то спрашивать, но парень сам, сдавливая слезы продолжил:
— Папа пропал без вести, когда мне было всего 10. С тех пор от него нет никаких вестей. Отец-король забросил королевство, брат пытается тянуть все на своих плечах. Ему пришлось жениться на двух старых омегах из соседних государств, только бы сохранить королевство. Все рушится с тех пор, как пропал папа.

Слезы были забиты Лукой в глубокий закоулок, и через секунду он уже мило улыбался. Но там, на дне его красивых глаз, плескалось столько боли, что я не выдержал и порывисто прижал к себе его хрупкую фигурку:
— Вше наладитшя. Я тебе обещаю! Я шо вшем ражберушь... Вот только эту тешьку переживу.

Принц тихо засмеялся куда-то мне в ключицы и тихо шепнул:
— Ты пахнешь почти как папа.

— Вше, прекращаем шантименты. Нам пора дела делать.

Наскоро одевшись и не забыв прихватить пару полотенец, мы отправились в другой зал дворца. Благо, течка из задницы почти прекратилась и я мог более-менее нормально передвигаться. Итак, если это почти конец, размышлял я, то в сумме мы имеем около 3 суток течки. Надо будет поинтересоваться, с какой периодичностью происходит эта экзекуция.

Проходя по многочисленным коридорам, я обратил внимание на один портрет. На нем был изображен молодой мужчина в «рыцарском снаряжении». Статный, высокий... Я бы не мог его назвать красивым, но во всем его образе скользила такая мощь, что я замер истуканом, бесстыдно пялясь на портрет. Было в этом мужчине что-то завораживающее. То ли в жестких чертах, скрытых под полуопущенным забралом шлема, смоляной бородой, то ли в его осанке. Что-то во всем этом образе показалось мне смутно знакомым.

— Нравится? — шепнул мне на ухо Лука, заставив вздрогнуть от неожиданности.

— Ну... Немного... — смутился я.

— Это мой брат, твой жених.

Я еще раз посмотрел на портрет. Даа, такого мужчину мне даже в женском теле было бы невозможно выцепить, не то что в щуплом мальчишеском.

...В зале стоял гул, как в улье. Кроме знакомых мимолетно двух жен и пяти невест, в зале находилось еще как минимум десять разодетых омег. Жеманно жестикулирующие, они походили на мартышек в зоопарке.

— Вешело тут у ваш... — прошипел я, пробираясь за Лукой к нашим местам в зале.

Сборы были похожи на балаган: омеги истерично выкрикивали что-то друг-другу, махали руками, некоторые даже умудрялись капризно топать ножкой. До моих ушей долетали осколки фраз, вырванных из контекста: «покушение», «жена», «бракованного не жалко, а вдруг я», «принц».

Пару раз Лука порывался что-то сказать, но на него шикали, бросая надменное «бракованный». После третьей такой выходки мне все осточертело. Порывисто встав, я обеими руками приподнял свой массивный стул и изо всех сил грохнул им о пол.

В зале повисла гробовая тишина. Пара омег картинно упали в обморок, но я уже не велся на их фарс.

Взобравшись на свой стул я рявкнул:
— Молчать!!!

Видимо, никто не ожидал такой наглости, отчего на меня воззрилось около двадцати пар офигевших, тщательно «наштукатуренных» глаз.

— Ешли я еще раж ушлышу, как какая-то шавка нажовет принца Луку бракованным — урою.

Кто-то было хихикнул, но тут-же осекся, наткнувшись на мой бешеный взгляд. Сплюнув прямо на пол, я ледяным тоном поинтересовался:
— Вы находите течку смешной? Или то, что я не трахаюсь с кем-попало, лишь бы избавитьшя от шимптомов? — слюна снова потекла изо рта.

Я наткнулся на ошарашенный взгляд Луки, граничащий с уважением.

— Так вот для тех, до кого доходит туго, повторяю: жакройте швои вонючие рты! Вы, кучка нафуфыренных куриц, не штоите и мижинца принца. Сели вше, быштро, и шлушаем, что говорит принч!

С ненавистью глядя на меня, но не решаясь вякнуть, омеги расселись по своим местам.

Слюна катастрофически начала наполнять рот, а в заднице послышалось предательское хлюпание. Не желая опозориться, но и не ослабляя хватку я холодно бросил, снова шепелявя:
— У меня вше.

Гордо подняв голову, сдерживаясь, чтобы не стонать от нарастающей ноющей боли в низу живота, я вышел из зала. Скрутившись, я по стеночке, по стеночке пополз подальше от этих куриц, в направлении к спасительной комнатке.

Отойдя на достаточное расстояние я прислушался: в зале стояла тишина, прерываемая тихими репликами выступающих.

Надеюсь, меня не придушат сегодня ночью.

Едва добравшись до комнаты я упал на кровать и провалился в спасительный сон.

... Проснулся я от тихого шороха: кто-то лез в комнату через окно. Не успев испугаться, я обозвался к фигуре в темном плаще.

Капюшон был откинут миниатюрной ручкой, и я узнал в отблесках свечей лицо Луки. Он несмело улыбнулся мне, протягивая белую тканевую сумку, всю пропитанную кровавыми пятнами.

Заторможенный ото сна я дрожащими руками раскрыл ее, ожидая увидеть как минимум голову одного из знакомых омег.

В сумке лежала горсть огромной клубники, щедро присыпанная белоснежными кристалликами соли.