Сожжённые дотла

1. Губы дарующие жизнь

— Если через десять минут мы не подстрелим хоть что-нибудь,— Чонгук нарочно сделал усиленный акцент на словосочетании «хоть что-нибудь», дабы опустить своего оптимистичного друга с небес на землю,— придётся возвращаться во дворец с пустыми руками,— проворчал он, продолжая водить сосредоточенным взглядом по густой хвое соснового леса. Охота в этот день явно не шла им на руку и уже начинала выводить из себя вспыльчивого юношу.

— Ни за что, — с таким же сосредоточенным взглядом прошептал Ким Тэхён, чей характер знался весьма упорным и своенравным, что, в принципе, можно благополучно списать на его принадлежность к знатнейшим родам королевства.

— Мы торчим в этом глухом лесу уже пять часов и, если ты ещё не понял, ничего не подстрелили!— терпение Чонгука явно выходило из-под контроля, о чём свидетельствовала пульсирующая венка у него на шее.— С меня...— резкий свист стрелы, непредсказуемо выпущенной Тэхёном, прервал бурный поток его возмущений.

— Есть! — выдохнул тот, всё ещё недоверчиво опуская свой лук.

— Ты сумасшедший! — Чонгук хоть и был рад добыче, однако вовсе не спешил показывать этого своим видом, ведь он тоже, как никак, принадлежал к родам, которым свойственна некая напыщенность и излишняя хладнокровность.— Ты упрям, как осёл, но за это,— он похлопал Тэхёна по плечу,— я тебя и люблю.
И его слова от начала до конца были правдой. Два юношеских сердца связывала искренняя дружба, которую они впитали ещё с молоком матери, ведь тёплые отношения двух родов продолжались из поколения в поколение, а сохранять семейные традиции — свято для юных рыцарей.

— Придержи здесь,— попросил Тэхён, связывая ноги только что убитого оленёнка,— я же говорил, что «сезона охоты» не существует. Всё это глупые оправдания для неудачников.
Чонгук лишь закатил глаза, представляя, что ещё десять минут назад они и сами были такими неудачниками, которым, если бы не внезапно улыбнувшаяся удача, пришлось бы оправдывать отсутствие добычи тем, что весна не является «сезоном охоты».
— Ложи на мою лошадь,— Чонгук подвёл молодого жеребца тёмно-чёрного цвета, который нервно постукивал копытом при виде убитого оленёнка, словно сочувствовал дальнему родичу и не желал впутываться в грязные делишки своего хозяина и его сумасшедшего дружка.