Личная шлюха

12

- Убери ручки, дорогая, ты же не хочешь, что бы я их связал?
Девушка отрицательно кивнула и робко убрала ручки, парень сразу же вцепился в набухшие от возбуждения соски, а рукой начал интенсивно массировать клитор.
- Будь послушной девочкой, детка, и называй меня "папочка". Чего ты хочешь?
- Пожалуйста, папочка..

  . Но ты же знаешь, не суть сильно. Тебя сегодня добровольно или насильно?
- Пожалуйста, что?
- Возьми меня..
Парень стянул с себя боксеры и провёл членом по сочным половым губам Леры и, не надев презерватив, резко вошёл в девушку во всю длину.
Не ожидав такого, малышка вцепилась в сильную спину шатена, и из её милого ротика вырвался крик.
Артём впился в сладкие и, казалось бы, такие родные губы.1
Он начал долбить девушку, тем самым заставляя её стонать все громче и громче.
Спина Смирнова ныла от боли, но ему, словно было плевать. Он, как зачарованный, был занят этой принцессой. Его не интересовало абсолютно ничего. Он хотел только её. Парню было плевать, на то, что за стеной находятся соседи, которых малышка может разбудить своими милыми, но достаточно громкими стонами. Плевать на то, что от такого бешеного темпа кровать может и сломаться.
Он бы всю жизнь наслаждался её сладкими губами и, как же ему хотелось услышать из её уст три заветных слова "я тебя люблю".
Но может это была лишь иллюзия?
Их языки вырисовывали разные узоры, губки Леры были уже в хлам искусанные. На теле красовались бардовые следы и пятна от засосов. Но сама того не осознавая, она хотела большего. Это была приятная боль.
Тут внизу живота завязался тугой узел и вместе с громким криком девушку настиг дикий оргазм.
А Артем все вбивался в нее, каждый раз увеличивая глубину и скорость.
Наконец, он кончил прямо в уставшую малышку и рухнул на кровать. 
Парочка лежала на "любовном ложе" и не могла восстановить дыхание.
Никогда им не было так хорошо, как друг с другом.
Артем прижал обмякшее тельце к себе и, укрыв ее одеялом, прошептал:
- Сладких снов, малышка моя.
Наверное, он ещё сам не осознавал, что назвал Леру своей, а она, в силу своего затуманенного разума, не могла ничего сделать, кроме как улыбнуться и погрузиться в царство Морфея.