Все круги ада. Освобождение

Глава 16. Часть 1

     - Продолжай же, - сказал Игорь, с удивлением отмечая, что снаружи уже светает. - Что с тобой было после Эверсона?

Граф оторвал взгляд от восходящего солнца.

- Я вернулся в Турцию. Это Эверсон подал мысль отправиться именно туда. Больше мне идти было некуда. Я пришел в имение Сафара, но оказалось, что там уже другие хозяева. Конак Сеида так и стоял выгоревшим, и мне потребовалось время, чтобы узнать, где он живет. Сеид перебрался в одно из своих имений на самом юге страны, жил один, с небольшой прислугой и совсем забросил свои научные занятия. Он очень постарел, слишком быстро, за то довольно короткое время, что я отсутствовал, был болен, почти не ходил и совсем не покидал своего жилища. Он удивился и обрадовался, увидев меня. Ему казалось, что я уже не выйду из монастыря. Когда же я рассказал, что произошло со мной за это время и почему я ушел из того проклятого места, ага просто напомнил, что предупреждал о бесполезности этой затеи, так как мне не место в монастыре. Он предложил остаться у него и обещал не пытаться завладеть кестеком. Оказывается, экзеты, не найдя ни меня, ни ученого, сумели-таки разыскать его имение, куда он отправил семью, и вырезали всех до одного - женщин, детей, слуг, животных. Само же строение не тронули, возможно, для того, чтобы изменник обнаружил прекрасное, богатое имение, превращенное в кладбище его семьи. И теперь Сеид считал меня своим единственным сыном и хотел, чтобы я остался с ним до конца. Да это и было правдой: ведь я - творение его рук, сын его умения и труда.

Я спросил о Сафаре, и он рассказал, что через два месяца после моего ухода бей покончил с собой. Но перед этим распродал все свое имущество и деньги завещал Сеиду, с условием, что при возможности он передаст все права на наследие мне. Я стал богат, но взвыл и плакал у постели Сеида, спрашивая, почему все, к чему я прикасаюсь, гибнет. Я принес в жертву любившего меня человека тому, кого ненавижу. И я слишком устал быть причиной боли, потерь и смерти тех, с кем мог оказаться хоть сколько-нибудь близок. Я молил Сеида простить мне смерть его близких, его увечье и одинокую старость. Сеид говорил: на то воля Аллаха. Но я не знал, кого мне больше ненавидеть - себя или бога. Я остался с Сеидом и до конца досматривал его. Но он протянул недолго и тоже завещал мне все, что у него было. Я остался один, богатый, независимый и неизвестный. У меня было еще несколько хозяев, так мелочь, они использовали меня, в основном, для достижений своих каких-то незначительных целей. Один вообще держал как камердинера. Освободившись, всех их я убил. И тщательно следил за сохранением своей тайны, менял имена, страны, чтобы окружающие меня люди не заметили, что я всегда остаюсь прежним, не старею. За все это время я побывал на всех континентах, исключая, разве что, одну Антарктиду. Удобнее всего мне было там, где царила неразбериха, суета, где никто не задавался досужими вопросами, кто я и откуда взялся. Я участвовал во многих и многих войнах и восстаниях. Да там было и легче, не так тянулось время, некогда задуматься о себе, своем прошлом и будущем. Не имело значения, где и когда, кто и за что, я всегда просто выбирал слабейшую, самую неорганизованную сторону, где было поменьше дисциплины и контроля, где собирались разные люди с разным прошлым. Я участвовал в коммуне, в мексиканских революциях, потом попал в Крым, собрал "волков"... Остальное ты знаешь.