Все круги ада. Освобождение

Глава 18. Часть 1

     Ганя вернулся поздно, был в стельку пьян и в избу ввалился с шумом. Постоял на пороге, опираясь о дверной косяк, и направился к Графу. Тот не спал, смотрел на хозяина, и в его темном блестящем глазу, как у мертвеца, отражался огонек лампады.

Ганя наклонился к нему и сказал шепотом - видимо, уже передумал будить хозяев:

- Вставай. Я жду тебя на дворе.

Граф оделся и вышел вслед за ним из дома. Ганя шагнул к нему из темноты, посмотрел и пьяно засмеялся.

- Пошли.

Вернулись они часа через полтора. Геннадий, усталый и протрезвевший, сразу направился в дом, а Граф задержался у колодца - смыть кровь.

Гане стоило немалого труда убедить своих товарищей оставить Графа в живых. Он долго доказывал, что наказать его за содеянное всегда успеется, что его пленник абсолютно послушен и никуда не денется. И Ганя демонстрировал послушание своего раба, и то, что увидели махновцы, вполне их убедило. Тот окровавленный, не произносящий ни слова человек, беспрекословно выполнявший приказания Гани, не был Графом. Граф никогда не позволил бы обращаться с собой подобным образом. В конечном счете было решено, что он просто помешался, а с сумасшедшего - что взять? И Графа оставили в полном распоряжении Гани, удивляясь только, зачем ему это понадобилось.

Вначале Граф казался полностью сломленным. Он смотрел прямо перед собой пустым взглядом и молчал. Приходить в себя начал, когда Ганя впервые увел его ночью из дома. Придя за хозяином в темную конюшню, он сразу все понял.

- Позволь мне снять рубашку, - сказал, поворачиваясь к махновцу. Это были первые слова с того времени, как Ганя привел его в банду. И говорил он только с хозяином, с ним одним. Остальные, казалось, для него просто не существовали.

С тех пор Геннадий каждый вечер уводил его за собой и избивал. Он внимательно следил за тем, чтобы ненароком не убить раба, и все никак не мог решить, что же с ним делать. Его ненависть требовала удовлетворения, но это должно было быть что-то такое, о чем он потом не стал бы жалеть, вспоминая, что упустил такую возможность. Да и просто держать при себе Графа, постоянно напоминая ему, что он раб, что он может сделать с ним все, что угодно, приносило удовольствие. Однажды Ганя так и сказал ему и, чтобы продемонстрировать это, приказал положить руку на стол. Когда раб выполнил приказание, вонзил в кисть нож, пришпилив ее к столешнице.