African Model +16 [РЕДАКЦИЯ]

Пролог.

«Ты больше, чем просто человек. Ты - символ чистоты» 

France. Paris.

— Френсис Дарк, вы счастливы? - задаёт вопрос одна из девушек, которая, наверняка, была младше всех, кто находился здесь.

Зал стих, в то время, как я опустила взгляд на тонкую тетрадь, задумавшись над ответом.

Что воообще значит «Счастье»? Возможно, это быть любимым и уметь любить?

Счастье -  ощущать вкус свободы, вдыхая воздух и разглядывая закаты из окна дома, где уютно и тепло. Счастье - иметь родителей, которые пригреют изнывающее от боли сердце у своей груди, ласково поглаживая по голове. Счастье - хранить множество тёплых воспоминаний, от которых ноет в груди и глаза застилаются слезами.

— Да, непременно, - ответила я, слегка помедлив, - На самом деле, счастье в мелочах, - закончила я, поглядывая на журналистку.

И ведь вправду, мы не можем считать себя несчастными лишь от отсутствия денег, дорогих гаджетов и многоэтажных вилл. Люди часто забывают благодарить жизнь за возможность видеть мир, слышать пение птиц и бегать по утрам, теряя голову от красоты земного шара.

— Знаете, однажды мне сказали, что истина заключается в свободе  действий, - все так же помедлив, сказала я, - Необязательно заставлять себя делать что-то, лишь по той причине, что вам когда-то навязывали понятие «Так должно быть» или «Так делают все», потому что, от этого жизнь становится чертовски скучной, - зал притих настолько, что в здании слышалось моё сбитое дыхание.

У меня был панический страх к таким интервью, ведь люди прислушивались ко мне, веря в мои слова и надеясь, что я смогу им чём-то помочь. Но в силах ли я научить их жить по-настоящему? Объяснить человеку ценность времени не так уж и просто, как это кажется на первый взгляд.

— Отношения, закончившиеся не на самой лучшей ноте, оставили после себя какой-то не стираемый след? - вопрос, заставший меня врасплох.

Могу поклясться, что в институтах журналистики есть отдельный факультет, обучающий бить по больному. Задавать  вопросы, которые потом засядут глубоко в сердце и завяжут тугие узлы, на развязывание которых уходит не мало времени.

Однажды Миссис Льюис сказала мне: «Чтобы стать великой, ты должна идти, как против бушующего ветра и запастись терпением, чтобы научиться проглатывать застрявший в горле ком, плетённый из ядовитых языков завистников». Это и стало моей первой помощью, когда я, однажды, стояла на краю моста Сены, желая сбросить вниз.

— Любовь всегда оставляется след, - томно ответила я, вставая, чтобы покинуть здание. 

Стены музея Родена сдавливают легкие, не давая вдохнуть. Здесь так душно и тесно, что я кое-как удерживаю равновесие. Чувствую, как сотни пар глаз смотрят на меня, съедая изнутри.
Упасть в толпе кромешных людей, жаждущих чего-то нового и веселого, я не могла. На самом деле, находясь в таком положении, я многое не могла.

Охрана стоит сзади и спереди, слева от меня Элизабет Кларк, а справа Кристофер Макхаутен. Я знаю, что большинство девушек считают мою жизнь идеальной, желая проделать тот же путь, что и я, так и не узнав всей правды и тонкостей. Но это совсем не то, о чем они думают, ведь теперь я понимаю, что такое истинное счастье.

Все это - чертова несправедливость. Бред, который они внушают себе, вырываясь вон из кожи, чтобы стать похожими на меня. Совесть мучает по ночам, безумие рушится на голову, когда в каждом из интервью я рассказываю о том, как тяжело мне было добиться всего, что имею. Каждое интервью заканчивалось обыденным «Я счастлива», и фальшивой улыбкой, кричащей всему миру о том, что я умираю от безысходности.

Мои ноги болят так сильно, что я едва чувствую землю под ногами. Кристофер хватает мою ладонь и ускоряет шаг, дабы отгородить меня от журналистов, несущих бред, которому, между прочем, верят люди.

Я вдыхаю разгоряченный фанатами воздух, садясь в прохладную и просторную машину.

Любовь - синоним боли, неизлечимой и вечно терзающей.