зачем я полюбила тебя? (любимый учитель)

зачем я полюбила тебя?

— Ты мой учитель, а я твоя школьница... — смеялась её подруга, перепевая мелодию на свой лад в голосовом сообщении.
— Да хватит уже! — в шутку обижается она, смеясь.
В кабинете было пусто. Она самая последняя уходит с вечерних занятий по географии. Девушка не собиралась сдавать её, но были проблемы,портящие её аттестат. Сколько ни говори ей, что туда никто не смотрит, не слушает. Для неё это важно. Важно, быть совершенной. Или хотя бы быть максимально к этому близкой.
    Хотя, существовали и другие причины ходить на эти дополнительные часы...
— Слушай... — написала подруга.
— Да, что?
— А о чем тебе напоминают эти песни? — прозвучало из динамика.

Ты мой учитель, а я твоя школьница...

Этого она могла ожидать. Конечно, она сама виновата,что не закрыла музыку после концерта, когда нужная аудиозапись уже сохранена. Впрочем, объяснить все можно довольно кратко.
— Эти песни напоминают мне о том, как я сломала себе жизнь...
— Почему же только себе? — сказал он, выйдя из тени.
Она встревоженно обернулась.

В этих глазах отражалась вся моя жизнь.

Откуда он здесь?

Сотни цветов, сотни слёз готов сложить к ним...

Ах, да, он же проводит элективные занятия...
Он усмехнулся, учуяв её страх.

Скажи, как дальше жить,
Если одна твоя улыбка
Способна космос уничтожить?

— Знаете,что?
Он говорил ей что-то,подбираясь к самому главному,но она не вникала в смысл слов. Это были лишь звуки,которые ранее заставляли её летать душою. И до сих пор...
Это был её любимый голос. Голос, которого не найти больше нигде, сколько ни крути глобус. Да, он не был таким совершенным, как, например, голос Меркьюри, и, может быть, не таким цепляющим,как голос Цоя.
Но его голос врезался ей в память сразу и навсегда. Даже если его интонация порой скакала, как Галилей в Богемской Рапсодии, даже если тембр некоторым казался просто отвратительным. Всё, как плохо написанная музыка более-менее одарённым композитором, где нотная фальшь играла разными красками: слышалось пронзительно острое на слух сочетание, и изредка мерцало одновременно с этим что-то яркое, эмоциональное, даже гениальное.
Она любила его голос.
Но сейчас она была недалека от пассивной паники.
Сейчас, среди всех этих прекрасных вещей вышеперечисленных,она слышала треск этой тонкой грани, когда его терпению приходит конец. И все эти годы терпел он явно не радостное месиво, что вот-вот выльется наружу. Прямо сейчас.
    Она что-то чувствовала. Какую-то тревогу. Её сердце бешено колотилось каждый раз, когда она видела его, и чем ближе была она к нему, тем сильнее было её волнение.
Однажды они начали дискуссию о том, где теплее, на северном полюсе, или на южном.
Это было безумно страшно.
Сначала ничего особенного не происходило, но потом она почувствовала, что постепенно теряет контроль над телом: её руки нервно дрожали, голос перестал быть её голосом, глаза смотрели в пустоту,если только не на него,но она продолжала говорить. Когда у неё начала трястись голова, она ужасно испугалась, она пыталась контролировать это, но стресс только увеличился и всё тело трясло сильнее. Ей пришлось незаметно поворачивать голову, чтобы он не заметил, что что-то не так.
Сейчас она была на грани снова оказаться в этих конвульсиях,порождаемых океаном стрессовых гормонов,закричать от боли и страха. Страха снова перестать контролировать себя. Она молча ждала, что произойдёт дальше.
Она, казалось, мучительно долго ждала, что он хотел сказать, и задавалась вопросом: убьёт её это морально или нет?
Наконец, он вздохнул,давая отдышаться и собеседнице.
— Давайте перейдём на "ты", я думаю, мы так лучше поймём друг друга. — сказал он не менее устрашающе,чем в самом начале, как показалось несчастной. Она робко кивнула, стараясь не заплакать от напряжения.