Тихая мечта

Часть 1

Скажите, вам никогда не казалось, будто весь мир настроен против вас? Словно кто-то прям желает перечеркнуть все ваши мечты и цели. Ко мне это осознание пришло недавно. Меня зовут Пак Чимин и я стал заложником этого осознания.

Когда мне было 10 лет, я захотел стать певцом, айдолом. Об этом я оповестил родителей сразу и, к моему удивлению поддержали меня, несмотря на то что хотели передать мне юридический бизнесс по наследству. Я стал ходить на секции по вокалу и пианино. Второе было желанием мамы. Я ненавидел этот инструмент всем сердцем и душой так, как оно давалось мне действительно ужасно, но это было делом времени. Однажды мама мне сказала, что если ты хочешь научиться играть на пианино, ты должен чувствовать инструмент, словно это твоё продолжение. Иногда стоит просто закрыть глаза и отделиться от все мира, есть только ты и клавиши. После этого совета, я решил попробовать снова, как сказала мама и у меня действительно стало получаться. Я овладел пианино на отлично и выступал на многих конкурсах от школы и не только, точно получая одно из призовых мест. С пением у меня проблем не возникало, настолько меня к нему тянуло. У меня были успехи в обоих сферах и к 14 годам я решил добавить танцы. Вообщем, я был на ровном пути к мечте. До одного дня.

Когда мне исполнилось 18 лет и я окончил школу, моя мама предложила мне поступить в музыкальную академию, находящуюся в Сеуле. А когда она мне протянула билет, моей радости не было предела. Самолет был через два дня. Мне конечно не хотелось оставлять родителей, друзей и родные места, но мечта всей моей жизни словно сама ложилась ко мне в руки. На следующий день, я получил школьный аттестат и побежал домой собирать вещи. Закончив все свои «пусанские» дела, я в предвкушении дожидался завтра. И вот он, тот самый день. Я попрощался с родителями, хотя мама очень не хотела меня отпускать, судя из её 10 минутный обьятий и «плохих предчувствий», доехал до аэропорта и сейчас, я сижу в самолёте и не верю, что это действительно со мной происходит. Эти 3 часа тянулись очень долго. Но по истечению времени, события начали пролетать перед глазами: вот я сажусь в такси, вот я говорю адрес гостиницы водителю, вот я пишу сообщение маме что я долетел и со мной всё хорошо и... всё. Только оглушающий звук удара и мутное осознание ситуации. Слышал я только сирену скорой помощи и шум с улицы, прежде чем я провалился в темноту целиком.

Как только я открыл глаза, то сразу об этом пожалел. Судя из того, как светило солнце, сейчас был день. А вот какой день, я не знал. Когда мои глаза привыкли ко всему, я смог разглядеть где нахожусь. Белые стены, белый потолок и белое всё. Очевидно я находился в больнице. В углу на стуле спала... мама? Господи, она выглядит такой измученной: синяки под глазами, бледное лицо и застывшее на нём беспокойство. Я хотел аккуратно приподняться на кровати, но поскольку это я, то своим прекрасным локтём я зацепил, стоящий на тумбе около кровати, графин с водой. На звук битого стекла резко проснулась мама, а за дверью послышался шум. В палату зашли врач с отцом, а мама, как увидела что я проснулся, сразу кинулась меня обнимать.

—Очнулся! Слава Богу, очнулся. Ты не представляешь как я волновалась за тебя. Я так рада что ты пришел в себя.

«А я то как рад», я хотел ответить ей, но не смог.

— Ты пролежал так две недели. Господи, Чимини, я места себе не находила как только ты уехал, а как узнала про аварию, то прилетела первым рейсом.

— Подтверждаю. Твоя мать чуть с ума тут не сошла

«Две недели значит. Получается сейчас где-то конец июня.» Я хотел спросить папу когда меня смогут выписать, но снова не смог произнести ни звука. Прочистив горло и попытался снова. Результата — ноль. В моих глазах стал лишь немой вопрос, обращенный к врачу. Он всё понял и, судя по всему, старательно подбирал слова.

— Примите наши извинения, но мы сделали всё что было в наших силах. В аварии особо сильно пострадала ваша шея и горло, задев голосовые связки. Вы потеряли голос. Боюсь навсегда.

На мои глаза навернулись слёзы, а в горле стал ком. Я перевёл взгляд на маму, но она лишь стушевалась на месте. А отец и вовсе поник. В тот момент я осознал лишь одно. Все мои мечты, словно графин, осколки которого до сих пор лежали на полу. Они просто разбились о суровую и твердую реальность, не оставляя за собой ничего.