Туман

Глава 1. Мерзкие впечатления

В аэропорт мы приехали с мамой на машине с открытыми окнами, ибо было пиздец как душно. В Финиксе, где мы жили, было плюс двадцать пять, в небе синем как нос алкаша — ни облачка. Прощаясь с Аризоной, я надела любимую майку с Игги Попом, но в руках несла тяжелую косуху. Мама всегда пыталась ненавязчиво убедить меня в том, что она мне велика, но косуха — это не одежда, это состояние души.

На северо-востоке штата Вашингтон забился мелкий городишко Форкс, где дождь шел так часто, что даже удивительно, почему у местных жителей еще не выросли жабры. Да, мочит там больше, чем на всех вместе взятых Штатах. Из этого унылого как моя рожа города мама сбежала, прихватив мелкую меня. Вроде бы, мне тогда было только четыре месяца. До того, как мне исполнилось четырнадцать, я каждое лето ездила в этот жуткий город, пригодный только для съемки дешевых хорроров, пока не взбунтовалась аки Спартак, и потому три последних лета мой батя брал меня на две недели в Калифорнию.
Сама не понимаю, как же так, блять, получилось, что сейчас я добровольно переезжаю в Форкс. Да, решение было за мной, и далось оно мне нелегко, потому что этот городок я люто ненавидела.
Мне очень нравился Финикс с его ослепительно ярким солнцем, зноем, шумом и неугомонностью. Я могла надеть свои любимые желтые очки, похожие на те, что были у Хантера Томпсона, врубить на телефоне «Lust For Life» и гулять, гулять, пока ноги не будут болеть так, словно сейчас отвалятся нафиг.
— Белла, — позвала меня мама, выдернув из моих преждевременно ностальгических мыслей. — Еще не поздно передумать, — в тысячу первый раз предложила она.
Мы с мамой пиздец как похожи, только у нее короткая аккуратная стрижка, а в моих волосах птеродактили свили гнездо. Еще у ее глаз пролегли тонкие лучи морщинок — она часто улыбается, а еще чаще стебет меня. Шутка про птеродактилей, кстати, ее творение. Я посмотрела на нее исподлобья, но сердце, тварь такая, предательски сжалось. Неужели я бросаю свою веселую, любящую такую родную маму? Пиздец же я дура. Да, конечно, теперь у нее есть Фил, тоже пригодный для тренировки чувства юмора, но все же...
— Не, хочу уехать, — твердо сказала я.
Врала я как дышала, иногда, это даже доставляло мне удовольствие. Но не сейчас. Сейчас все во мне вопило: «Ну ты же не можешь не видеть, что я вру!» Мама обняла меня и взлохматила и без того растрепанные волосы.
— Передавай привет отцу. — сказала она.
— Конечно. — бодро ответила я, выходя из машины.
Предательский бордюр возник на моем пути столь несвоевременно, что я запнулась о него и чуть не вспахала носом асфальт.
— Все люди как люди, а ты — мистер Бин. — заржала мама, помогая мне подняться.
Она пыталась вести себя как обычно, но я чувствовала, что она не до конца откровенна. Мама еще раз обняла меня, и я пошла сдавать багаж, пытаясь не слишком хромать.
Итак, впереди уже мельтешил четырехчасовой (четырехчасовой, Карл!) перелет до Сиэтла, затем должна была произойти пересадка, еще час до Порт-Анжелеса и, наконец, час езды на машине до самого Форкса. Летать я любила, но вот целый час в машине с батей и его разговорами о рыбалке — испытание не для слабых духом.
В остальном батя вел себя отлично и, казалось, искренне обрадовался, что я решила перебраться к нему. Он уже записал меня в школу и обещал найти какую-нибудь тачку. Проблема была в том, что отец аки Шехерезада знал тысяча и одну байку о рыбалке и спешил их рассказать всем, кто имел неосторожность оказаться рядом. Час езды... Я всерьез опасалась за свои уши. Вне всякого сомнения, мое решение уехать из Финикса его, мягко говоря, изумило: как и мама, я не делала секрета из того, что ненавижу Форкс.