Сплин

Виктор

Я родился в Питере. Сколько себя помню, жил здесь и очень редко отсюда уезжал. Моя семья не самая богатая, так что летом отдыхали мы лишь у бабушки в деревне под Москвой. Но в Москве я никогда не был, не довелось как-то. А может и был, но слишком давно, чтобы это помнить. В семье я единственный ребенок, но с отцом с прошлого года мы больше не ладим. Он меня ненавидит. А дело в том, что я гей. Понимаю, какой это удар по самолюбию мужчины, тем более отца. Когда он узнал о моей нетрадиционной ориентации, долго кричал, но в виду своей крайней интеллигентности руки на меня не поднял. Зато выгнал из дома. Теперь я живу в общежитии Литературного Института, где учусь на третьем курсе. Сначала было тяжело, но мама помогает деньгами тайком от отца - есть на что купить покушать. Иногда деньги мне дают парни, но в основном я отказываюсь. Стыдно. 

Два года назад я встретил одну женщину. Ее зовут Аркадия. Настоящее это ее имя или нет, я не знаю. Знаю лишь то, что звать ее нужно Аркадия, без уменьшительно-ласкательных - она это ненавидит. Познакомились мы странно. Слишком случайно, если можно так выразиться. Меня тогда побил одногруппник,  узнал от кого-то, что я по парням. Вот и решил меня "вылечить". Из моего носа текла кровавая Ниагара, а глаз заплыл. В потемках я брел сам не знаю куда: в общежитие нельзя - там этот, а больше идти некуда. И вдруг меня схватили за плечо. От неожиданности, страха и чего-то еще, мне до сих пор непонятного, я не нашел ничего лучше, как упасть на мокрый асфальт и разрыдаться. Меня трясли за плечи и угрозами требовали, чтобы я прекратил реветь, вытирали лицо, а потом просто прижали к груди. Я понял, что это женщина и от этого почему-то снова ударился в слезы. Дальше все помнится смутно. Мы шли и я всю дорогу плакал. Это была первая истерика в моей жизни. Сейчас мне кажется, что второй раз я это просто от стыда. Как бы там ни было, я оказался в какой-то квартире. Уже достаточно успокоившись, я начал с опаской рассматривать свою спасительницу. Она была... странной? Да, именно странной. И не было понятно в чем именно, просто это было первое, о чем я подумал. Иссиня-черные, явно крашеные волосы коротко стрижены (бока и затылок вообще выбриты) и зализаны назад; лицо крупное, губы пухлые, маленькие, уголки чуть опущены; глаза безумно светлые, пугающе светло-серые с не длинными, но и не короткими ресницами; темные густые брови, которых не касалась рука мастера, были нахмурены, образуя на переносице глубокую морщинку. Среднего роста такая женщина, на лицо очень молодая, не дашь больше восемнадцати. Только одежда на ней была мужская. Сейчас уже так точно не помню, но, вроде, это были черные штаны с кучей карманов, футболка серого цвета, кожаная косуха, какую обычно носят байкеры, и обычные кеды, старые такие, потрепанные. Она спросила, как я себя чувствую, я в ответ буркнул что-то невнятно, а сам думал, что у нее приятный низкий голос. Спасительница дала мне выпить что-то, это оказался коньяк. А потом мне так захотелось спать... Проснулся я на диване в гостинной и первое, что увидел, были книги. Горы книг стопками громоздились вокруг меня, словно я уснул на складе книжной лавки. Голова гудела, нос болел, а левым глазом я почти не видел, но и одного видящего мне хватило, чтобы увидеть, что вся огромная гостинная завалена книгами. Они не валялись тут и там, а просто были стопками расставлены у стен в несколько рядов. На кухне я нашел хозяйку всего этого богатства. Она пила кофе, судя по запаху, и без слов дала мне обезболивающее и еще коньяка. Она вообще мало говорила и меня это даже пугало, я был смущен и дезориентирован. Где я? Кто Вы? И я, кажется, спросил это вслух, а может и нет, но женщина мне ответила. Сказала, что ее зовут Аркадия, она шла с работы ( она работала мастером тату в салоне неподалеку), когда увидела меня, заливающего улицу кровищей, поэтому привела к себе. Это была ее квартира. Мы еще немного поговорили ( говорил в основном я), я выпил кофе. Аркадия дала мне свою одежды, которая, кстати, оказалась почти как раз ( штаны подошли, а вот все футболки у нее были большого размера). И я собрался назад в общежитие. На последок моя спасительница мне сказала, что если что, я могу приходить к ней. Вдруг что нужно. И я ушел.