Демон

Средь игр и песен их досуг

Ночь (а точнее — её оставшаяся часть) прошла без сна. Риддл метался по комнате с безумными глазами, а его соседи смотрели на это с опаской, но молчали, не желая навлечь на себя гнев их Повелителя. Всем давно известна простая истина — когда староста Слизерина в ярости, его лучше не трогать. Он ходил кругами и думал, думал, думал. Что же ему делать? Как поступить? Как сделать так, чтобы школу не закрыли? Очевидно, что нужно «раскрыть преступление» и найти того, кто это сделал, но это не подходит, ведь виновником и убийцей является он сам! Но как всё исправить? Единственное — подставить кого-то другого, но кого? Конечно, есть Хагрид, который очень любит опасное зверьё, но он наверняка не заводит то, что может убить… Правда, Малфой говорил где-то с месяц назад, что у него завелось какое-то очередное чудище, вроде паук, да вот только прячет великан его неумело. И всё было бы ясно, просто и понятно… Но эта чёртова Грейнджер! Неужели она не могла просто сдохнуть? Тогда можно было бы сказать, что её убил этот паук, и дело с концом, но ведь нет, ей обязательно нужно было окаменеть. Это он уже не может свалить на животину Хагрида. Риддл почти взревел от ярости. Вечно она портит его планы! Даже василиск её не убил, и это всё для того, чтобы сделать гадость ему, Тому! Ну вот что с ней делать? Она даже не убивается! Как так? Возможно, она родилась и теперь живёт только ради того, чтобы постоянно маячить перед ним и ставить палки в колёса, а иначе почему она всегда только и делает, что мешает? Единственный вариант — это сделать так, чтобы… василиск погиб. Это успокоит всех — от директора и Попечительского Совета до учеников и их родителей. Конечно, жаль беднягу-змея, но его жизнь определённо важнее, чем жизнь василиска. Он всё равно все эти годы только и делал, что спал, и ничего полезного и великого он, собственно, и не совершил. Так что между ним и собой Том однозначно выбирает себя. Хорошо, с этим разобрались. Но ведь нужно ещё и поймать убийцу! Изменить кому-то память и подставить? Нет, преступник должен быть змееустом, а Риддл, даже если это и теоретически возможно (в чём он очень сомневается), не сможет передать ему этот дар, так как у него нет времени на поиски ритуалов и тому подобное. Значит, нужно будет сделать так, чтобы люди уверовали в виновность одного определённого человека, а потом сделать вид, что он сбежал и убить. В итоге — монстр убит, преступник бежал из Хогвартса и скрывается, а это уже дело авроров, а не школы, так что все спокойны и всё в порядке. План, безусловно хорош, как и все планы его, Тома, но как воплотить его в жизнь? Кого подставить? И как убить василиска? Не стать ли ему национальным героем и не броситься ли самому на кровожадного монстра? На лице Риддла стала медленно расползаться улыбка, а пульс начал приходить в норму. Кажется, он нашёл решение проблемы. Ему стало гораздо спокойнее. Но идиллии помешал Слизнорт, который зашёл в комнату и, увидев, что никто из мальчиков уже не спит, а Том даже наполовину собрал вещи, печально сказал: — Вижу, все уже в курсе произошедшего. Но, тем не менее, попрошу всех пройти в Большой Зал для присутствия на минуте молчания, — глаза слизеринцев расширились. Никто из них не знал, в чём дело, так как староста ничего не рассказал, но они, будучи не слишком разговорчивыми, молча поднялись с кроватей, оделись за несколько минут и вышли. Слизеринец в это время складывал оставшиеся вещи и, было собиравшийся пойти вслед за товарищами, был остановлен резким голосом профессора. — Том, — парень ощутимо напрягся. Он никак не мог придумать способ избавиться от Слизнорта, который знает если не всё, то многое. Конечно, виновность Тома в убийстве Уэста и попытке убийства Грейнджер он точно не докажет, но ему не даёт покоя то, что он знает про использование им тёмных пыточных заклинаний. Долор — это уже Азкабан. Слизнорт словно почувствовал настроение своего ученика и произнёс так, как ещё никогда с ним не разговаривал — холодно и без капли жалости. «Но я ведь сирота, профессор. Пожалейте меня!» — мысленно взвыл парень и усмехнулся уже вслух. Как же ему всё это надоело. Тем временем профессор втолковывал ему что-то своё. — Я не буду много говорить, потому что уважаю желания Гермионы, а она меня с самого начала попросила не рассказывать ничего аврорам, но предупреждаю — если она умрёт, я сделаю всё, подключу все свои связи, чтобы остаток своей жизни ты провёл с дементорами, как потенциальный и особо опасный преступник, — Том застыл, в шоке слушая Слизнорта. — Надеюсь, ты меня понял. Мужчина ушёл, не прощаясь. Том с ненавистью смотрел ему вслед, думая о том, что с тех пор, как Грейнджер активизировалась, у него начались одни проблемы. Однозначно — всё из-за неё! Оставив мысли о том, какая грязнокровка плохая, он попытался абстрагироваться от фраз своего декана и получше обдумать свой план. Времени у него было мало, а деталей было крайне много. По мнению Тома, эта церемония длилась слишком долго. Многим пуффендуйцам было, что сказать об Уэсте, да и учителя высказали свои слова прощания и восхваления к погибшему. Риддл смотрел на этот фарс с участием и болью, но внутри был полон отвращения. Жизнь этого жалкого барсучка ничего не стоила, да и Тому он мешал. А тех, кто ему мешает, он просто устраняет. Когда все начали расходиться, Риддл решил сходить в Выручай-комнату, чтобы подумать без присутствия раздражающих его однокурсников, которые наверняка сейчас вольготно расположились в факультетской гостиной и лениво переговариваются, и не думая собирать вещи. Парень стиснул зубы, вспомнив нахальное лицо Малфоя, но тут же расслабился, когда в памяти всплыла аристократическая морда, полная страха и чистого ужаса. Они все тараканы под его ногами — мусор, и даже не имеет значения чистота крови. Просто чистокровные — менее мусор, грязнокровки — более мусор, а полукровки — нечто среднее. Себя он относил к редчайшей группе, и редчайшей она была потому, что к ней относился только он сам. Наследник Слизерина — вот кем он являлся. Великий и единственный. Бесподобный. Неповторимый. Занятый невольным самовосхвалением, он не заметил, как дошёл до той самой стены. Пройдясь туда-сюда несколько раз, парень вошёл в со вкусом оформление помещение, представляющее собой офис, выдержанный в строгих тонах. Чёрный и серебряный, один из цветов его души и один из цветов его факультета. Идеально. Сев в мягкое кресло, парень откинулся на спинку, потянулся и решил придать законченный вид своему гениальному плану. В то время мадам Помфри нервно загибала пальцы и рассказывала директору о возникшей проблеме: — Помона сказала, что мандрагоре нужно ещё несколько дней! Умоляю, не закрывайте школу, я не смогу помочь несчастной девочке, — она почти плакала. Диппет проговорил, сомневаясь: — Они смогут сами вылечить мисс Грейнджер — тонизирующий глоток мандрагоры продаётся во многих аптеках Косого переулка… Женщина отрицательно замотала головой и сказала: — Родители Гермионы — магглы, они не смогут сделать это, а за них это никто не сделает. Директор попробовал возразить, пробормотав что-то про то, что они отнесут раствор в дом Гермионы, но женщина взмолилась: — Пожалуйста, дайте мне долечить её и отпустить с чистой совестью! Конечно, тайно она надеялась на то, что за эти несколько дней преступника поймают, и директор это понимал. Он устало выдохнул, но всё же произнёс скрепя сердце: — Я сделаю всё, что смогу, но всё равно ничего не обещаю, — женщина сделала вид, что не услышала вторую часть предложения и расцвела. Она поблагодарила Диппета и ушла, а мужчина опустился в кресло и потёр переносицу. Он не представлял, как будет уговаривать Попечительский совет оставить школу открытой ещё на несколько дней. Конечно, можно надавить на то, что пострадавшую девушку нужно привести в себя и отправить домой вместе с остальными, но ведь там не одни глупцы сидят — они могут выдвинуть контраргументы! Тем не менее, ему, как и мадам Помфри, хочется верить в то, что за эти несколько дней виновника найдут и школу не закроют. Ему предстоит нешуточная битва, но он всё же попробует — вдруг действительно произойдёт нечто решающее? Вернувшись в медпункт, женщина засуетилась вокруг Гермионы и то и дело нежно приговаривала в пустоту: — Ничего, девочка, ничего. Виновника этого всего обязательно найдут, и, может быть, ты сможешь спокойно доучиться в Хогвартсе. Ты будешь работать в Министерстве и когда-нибудь со своим упорством сможешь занять наивысший пост, ну, или хотя бы один из высших, — женщина ласково погладила окаменевшую гриффиндорку по плечу и удалилась. Несчастная медсестра не знала, что девочку хотят добить, и ничего не могла предпринять для того, чтобы её защитить. Она вернулась в свои апартаменты и прилегла, чтобы немного отдохнуть, и даже не заметила, как в медпункт тихо зашёл парень и встал прямо над кроватью Грейнджер. Он медленно исследовал взглядом нежные, почти детские черты лица, и думал о том, как же её убить. И стоит ли её убивать вообще? План нужно воплотить сегодня же, а Грейнджер очнётся гораздо позже. Значит, нужно найти другую жертву. — Мы ещё не закончили, Грейнджер, — прошептал он и ухмыльнулся. С ней он разберётся позже, в более подходящей обстановке. — Живи, грязнокровка, тебе недолго осталось, — и, развернувшись, ушёл. В медпункте не было свидетелей его напускного пафоса, но ему и не нужны были зрители. В большинстве случаев все подобные жесты он делал исключительно ради себя, потому что ему, кроме себя, никто и не был нужен. Единственным, что его беспокоило, было то, что создание его первого крестража откладывается на неопределённый срок. Точнее, всё же определённый, но этот срок ему крайне не нравился, ибо до окончания школы ещё около полутора лет, а ждать Том ой как не любит. Но деваться некуда — придётся перетерпеть оставшуюся часть обучения в Хогвартсе, но зато потом… Он сможет делать всё, что захочет. И тогда он покажет этой грязнокровке, каково это — злить Тёмного Лорда Волдеморта. Эти мысли принести успокоение и, когда Риддл вернулся в Выручай-комнату, он с трезвой головой продолжил размышлять и в конце концов его план стал настолько совершенен, что никто и никогда не смог бы даже задуматься о виновности Риддла. Когда грязнокровка очнётся, всё уже будет сделано, и она ничего не сможет даже пискнут, ведь ей никто не поверит. О его гениальности можно слагать легенды. Удовлетворённо кивнув самому себе, парень пошёл воплощать свой план в жизнь. Первым делом он заглянул к василиску. Змей был одним из тех немногих (точнее, единственным), с кем Риддл всегда говорил откровенно. Именно поэтому он и сейчас сказал прямо: — Через некоторое время я убью тебя. Василиск, если и удивился, то виду не подал. Он лишь полюбопытствовал: — Это ради Салазара? Парень кивнул и вновь сказал правду: — Да. Василиск промолчал, а Том начал раскрывать детали своей задумки: — Я приду сюда не один — со мной будет несколько испуганных подростков. Их не трогай в любом случае. Я кинусь на тебя с мечом. Ради приличия для тебя и реалистичности для меня можешь вдавить меня в стенку пару раз, но зубами ни в коем случае не трогай. Я постараюсь сделать это быстро. Василиск ответил: — Я понял. Прощайте, хозяин. Риддл сжал губы в тонкую полоску — несмотря ни на что, ему очень нравился василиск, его мощь и сила, его мудрость и то, что он готов добровольно отдать жизнь по приказу его, Тома. Конечно, это было связано с тем, что он наследник Слизерина, но это не помогало. Глубоко вздохнув, парень убедил себя в том, что это необходимо и сказал, уже уходя: — Прощай. Он ушёл, пытаясь справиться с душевными муками. Пусть василиск и был всего лишь животным, он был одним из тех, кто знал его настоящего, и не боялся его. Жаль было терять змея, но поделать он ничего не мог, да и на страдания сейчас не было времени — следующая часть плана требовала немедленного исполнения. Он не считал зазорным иметь связи в других факультетах и общался с некоторыми чистокровными когтевранцами и даже гриффиндорцами, если они были полезны. Правда, с последними он общался меньше. Вот и сейчас он направился на их поиски. Том был уверен, что брат и сестра Гринграссы даже сейчас заседают в библиотеке в компании книг. И он, конечно, не ошибся. Они тихо переговаривались с обеспокоенными лицами — родители уже связались с ними и сообщили о том, что они уезжают не со всеми вечером, а уже через несколько часов их заберут через камин. Первой слизеринца заметила девушка. Она подняла голову и вскрикнула: — Том! — она подошла к парню и крепко обняла его. И Марион, и её брат, Морган, считали Тома своим хорошим другом. — Ты ушёл сразу после церемонии, я даже не успела узнать, всё ли у тебя в порядке, — она взглянула на Тома с обвинением, но тут же растаяла, когда парень обнял её в ответ. — Не заставляй меня так волноваться, хорошо? — в ответ парень лишь кивнул, и, высвободившись из объятий гриффиндорки, подошёл к её брату и крепко пожал руку. Том решил надавить на влюбленность девушки и заставить её самой спросить, что случилось. Риддл около минуту походил по библиотеке, и, Марион, конечно, заметила его нервозность. Она спросила обеспокоенно: — Том, ты что-то скрываешь? Парень выдохнул и ответил: — Не совсем, но… — он замялся, а девушка впилась взглядом в слизеринца и ему не оставалось ничего, кроме как прошептать, словно это была тайна, — я знаю, кто виноват в окаменении Гермионы и гибели Энди. Морган выпучил глаза, а Марион поражённо ахнула и прижала ладони к губам. — Откуда? — первым очнулся Морган. Потребовалось не так много времени, чтобы растолковать «друзьям» детали наспех придуманной легенды. Он рассказал о том, что, проходя мимо женского туалета, того, в котором окаменела гриффиндорка, он совершенно случайно услышал странные звуки — грохот, скрип и шипение. Парень, справившись с собой и своим страхом, заглянул в туалет, но не увидел ничего, кроме закрывающейся «двери» в некий лаз. Он очень испугался, но позже порылся в библиотеке и выдвинул свою теорию — там обитает ужасное чудовище, им управляет тот самый наследник, и это, скорее всего, василиск. А ещё Том решил сразиться с ним. Последнее сильнее всего удивило и одновременно возмутило брата и сестру. Марион первой высказала своё мнение, а Морган и не спорил, тем самым показывая то, что всецело согласен с сестрой. На самом деле, чаще всего, когда они были вместе, говорила именно она, потому что её брат был немногословен. — Том, но это же очень опасно! Может, лучше расскажем обо всём директору и профессорам? Они намного сильнее нас, они старше и опытнее, в конце-то концов! — девушка упёрлась, но Том Риддл умел уговаривать. Он взмолился: — Мари, — она покраснела, потому что обожала, когда он её так называл, и даже чуть расслабилась и стала более благосклонна, — я не привык при первой же возможности бежать к взрослым и жаловаться. Девушка замечталась. «Такой сильный, такой умный и такой красивый», — подумала она и ещё раз посмотрела на прекрасное обеспокоенное лицо Тома. Она поняла, что больше не может сопротивляться и сдалась. — Хорошо, хорошо, — наконец сказала она, заслужив благодарную улыбку Риддла. Она вновь зарделась, но быстро продолжила, стремясь скрыть смущение, — но мы тебе обязательно поможет и пойдём с тобой! Я не могу отпустить тебя одного! Теперь настала очередь Риддла смущаться. — Спасибо, Мари, Морган, я Вам очень благодарен, но… — девушка не дала ему закончить. — Никаких «но»! — припечатала она, не давая парню возможность отказаться. Он улыбнулся и кивнул. — Тогда я вынужден попросить помощи у тебя, Мари. Девушка поняла, что готова на всё, и сказала: — Продолжай. Парень прочистил горло и начал излагать Гринграссам, которые внимательно слушали, свои мысли: — Я читал про то, что из Распределяющей Шляпы можно достать меч Гриффиндора, но сделать это может только «истинный гриффиндорец». Ты можешь сделать это? Сначала Марион решительно кивнула, но потом задумалась и произнесла: — Но ведь шляпа хранится в кабинете директора. Том хмыкнул и сказал наигранно важно: — Предоставь это мне, — тем самым он вызвал улыбку у девушки. Это не заняло много времени. К тому моменту директор как раз ушёл в Большой Зал, чтобы провести там собрание с Попечительским советом и толпой прибывших родителей, которые жаждали настучать Диппету по голове. Для Тома взломать защиту оказалось не так сложно, на что Морган привычно промолчал, а Мари восхитилась: