Проделки судьбы

глава 12.

— Ма-ам! — кричит светловолосый мальчишка и бежит навстречу матери.
— Антоша. — Женщина грустно улыбнулась и погладила сына по голове.
— Что-то случилось? А где папа? — Антон посмотрел на мать своими большими, такими наивными, но в то же время умными глазами.
— Всё хорошо. — Улыбка исчезла с прекрасного лица женщины, по щеке скатилась слеза, которую она тут же вытерла рукавом свитера.
Антон вгляделся в зелёные глаза матери, и из его собственных брызнули слёзы. Мальчик прижался к маме и крепко обнял её, положив голову ей на плечо.
— Всё хорошо. — Женщина попыталась улыбнуться, но поток непрекращающихся слёз помешал ей сделать это.
— Почему папа не придёт? Мам? Не молчи! — Всё тело Антона дрожало в руках матери.
— Антош, папа занят. Он сейчас с другой тётей. Антош, так бывает, — шептала женщина, гладя сына по голове.
— Почему? — Антон начал тяжело дышать от слёз. — Почему? Почему?
— Я не знаю, Антош, — ответила мама и уткнулась лицом в волосы мальчика, прижимая его ближе.
Мать и сын сидели и обнимались, Антон громко всхлипывал, на что его мама шептала ему что-то ласковое.
Вдруг позади послышался бой курантов по телевизору. Мать и сын вздрогнули и посмотрели друг на друга.
— С новым годом, Антош, — тихо сказала женщина и, слабо улыбнувшись, потрепала сына по волосам.
Мальчик ничего не ответил, а только снова упал в объятия матери.

Антон резко открыл глаза и тут же зажмурился от пульсирующей боли в висках. Шастун приглушённо застонал и откинул одеяло, ибо находиться под ним было, словно в аду. Головная боль наступила с новой силой. Ощущение было, будто кто-то с силой сжимает голову. Антон облизал пересохшие губы. Почему парню приснилась та новогодняя ночь, которую Шастун так сильно пытался забыть? Почему?..
И тут Антона накрыло воспоминаниями о вчерашнем дне. Парня будто ударило шокером. Шастун схватился за простыни и стиснул зубы. К горлу подступил ком, причём не из-за воспоминаний. Огромное количество выпитого алкоголя дало последствия. Парень резко закрыл рот рукой и готов было уже бежать, но тут Антон заметил кем-то оставленный у кровати тазик. Даже не думая, кто мог его оставить, Шастун наклонился и его стошнило, отчего всё тело задрожало и снова передёрнуло. Парня долго рвало, и из-за того, что он наклонился, голова начала кружиться. У Антона было ощущение, что вместе с рвотой выйдут все органы. А когда юношу перестало тошнить, он прикрыл глаза и сплюнул остатки рвоты. Шастун вернулся под одеяло, почувствовав, как резко стало холодно. Поёжившись, парень сильнее укутался в одеяло и сильно зажмурился, пытаясь таким образом хоть немного ослабить головную боль.

Антон сидел на полу у себя в комнате, поджав колени. Мальчик смотрел в одну точку пустым взглядом своих больших зелёных глаз, в которых застыли слёзы. Каждый раз, когда за стеной раздавался новый крик, Антон зажмуривался и закрывал уши; новые потоки слёз скатывались по слишком бледным щекам.
«Проваливай к своей проститутке! Она твоя семья! Не мы!» — кричала мать, срывая голос.
«Ань, успокойся!»
«Пошёл вон!»
«Ты не посмеешь выгонять меня из моего дома!»
Антон вскочил и запрыгнул на кровать, укрываясь одеялом с головой. Мальчик громко плакал, от большого количества слёз Антон начал задыхаться, но он не мог остановиться.
Антоша даже не услышал, как рядом кто-то присел. Одеяло, защищавшее мальчика, было убрано, и первое, что увидел Антон, были заплаканные, но с такой добротой и заботой смотрящие на него глаза матери. Женщина поместила голову сына к себе на колени.
— Солнышко, не плачь, всё хорошо, — говорила она, но будто сама не верила своим словам.
— Почему папа кричит? Мне страшно. Не уходи, мам. — Антон снова заплакал и схватил мать за руку.
— Я не уйду, — прошептала женщина.
— Никогда? — Антон посмотрел на маму своими наивными глазами.
— Никогда.

Шастун открыл глаза и застонал. Парень с силой ударил по поверхности кровати.
— Почему ты не сдержала слово? — Антон посмотрел в потолок и горько усмехнулся.
«Почему так больно?» — спрашивал себя юноша.
Он один. Рядом никого. Этого боялся Антон всю жизнь.
«Твой отец ещё не очнулся, но вряд ли ему понравятся твои выходки». — Парень почемуто вспомнил слова Арсения Сергеевича. Эта фраза насмешила парня.
«Без неё нашей семье пиздец», — подумал Антон и в голос засмеялся. Истерически.
Смех Шастуна прервал хлопок двери. Парень вздрогнул и приподнялся на локтях. Из коридора послышалось шуршание. Антон впервые осмотрел комнату, где он находился. Это был зал в его квартире, в которую Шастун не помнил, как попал. Неизвестный шум напугал его, и юноша начал искать глазами что-нибудь тяжёлое, но, кроме небольшой статуи гепарда, ничего не было.
Антон попытался встать, но тут же упал обратно на кровать. Головная боль словно припечатала юношу к ней. Парня снова начало тошнить, тело начало ломить.
«Ну и похер. Может сдохну», — подумал Антон, и на его лице появилась странная улыбка.
Дверь со скрипом медленно начала открываться. Сердце Шастуна забилось быстрее. От волнения юношу начало сильнее тошнить. Наконец, дверь полностью открылась, и волнение Антона только увеличилось. Синие глаза внимательно посмотрели на парня.
— Доброе утро, — произнёс Арсений Сергеевич.
Мужчина опустил взгляд и посмотрел на тазик, а затем с сожалением посмотрел на Антона.
— Я бы поспорил, — прохрипел Шастун.
— Я сейчас принесу аспирин, — сказал учитель и хотел было уйти, но тихий голос остановил его:
— Как вы меня нашли? Почему остались со мной?
— Ты сам сказал, где ты. Дима Позов сказал твой адрес. Позвони ему, он тоже волнуется. А остался я, потому что ты мой ученик, Антон, я несу за тебя ответственность перед твоими… — Арсений Сергеевич резко замолчал. — Твоим отцом.
— Точно, — хмыкнул Антон.
Учитель с жалостью посмотрел на ученика, что только разозлило Шастуна. Парень отвернулся от Арсения Сергеевича и укрылся одеялом.
Мужчина вздохнул и вышел, оставляя Антона наедине с самим собой и своими мыслями.
Шастун лёг на спину и устремил потухший взгляд в потолок. Почему-то резко стало легче. Антону стало плевать на всё: что будет дальше, как всё будет. Из задумчивого состояния парня вывел тихий, мягкий голос:
— Аспирин.
Шастун перевёл равнодушный взгляд на учителя, а затем снова отвернулся к стене.
— Антон, надо выпить, это поможет от головы, — серьёзно сказал Арсений Сергеевич, нахмурив брови.
— От головы только топор. — У юноши вырвался истерический смешок.
От тона парня по спине учителя пробежал холодок. Мужчина подошёл ближе.
— Прекрати, — громче обычного произнёс Арсений Сергеевич.
— А то что? — Шастун повернулся к учителю и с вызовом взглянул ему в глаза. Мужчина вздохнул и, поморщившись от резкого запаха, отодвинул тазик от кровати в сторону. Арсений Сергеевич присел на край кровати, на что Антон резко отодвинулся к стене.
— Мне жаль, — тихо произнёс учитель и посмотрел в пустые глаза парня, будто надеясь что-то там найти.
— За что жаль? — спросил Антон и холодно улыбнулся.
Арсений Сергеевич застыл и растерянно посмотрел на ученика. Повисло неловкое молчание, но Шастун так смотрел на учителя, будто его глаза говорили «выкусил?». Вдруг на тумбочке послышался звонок телефона, отчего оба вздрогнули. Антон нахмурился, узнавая мелодию.
— Я думал, я потерял его…
— Я его нашёл на крыше, — резко ответил Арсений Сергеевич и, поднявшись с кровати, взял мобильник и кинул его Антону, который в силу своего состояния его, естественно, не поймал.
Учитель подошёл к окну и засунул руки в карманы джинсов. Шастун закусил нижнюю губу и посмотрел на дисплей телефона, на котором высвечивалось «Дима». Вздохнув, парень нехотя принял вызов.
— Да?
— Антон?! Слава Богу! Я так переживал! Ты нас всех чуть с ума не свёл! Больше никогда так не делай, а если б Арсений Сергеевич не успел! — начал кричать Дима, отчего Антон поморщился и убрал телефон чуть подальше от уха. — Антош, мне так жаль… Ты не представляешь… Правда, очень жаль…
— Уж лучше бы ты продолжил орать, — усмехнулся Шастун.
Учитель повернулся к парню и задумчиво на того посмотрел, слегка наклонив голову в бок. Мужчина был похож на кота, взгляд синих глаз буквально впился в юношу.
Антон ещё минут пять слушал нотации Позова и с каждым новым упрёком только сильнее закатывал глаза. Шастун почувствовал себя неловко под пристальным взглядом Арсения Сергеевича, поэтому поспешил отвернуться. Когда Дима, наконец, закончил, Антон быстро попрощался и бросил трубку. Парень посмотрел на стоящие рядом стакан с водой и таблетку аспирина. Антон наплевал на гордость и выпил лекарство, чувствуя, как от холодной воды, хоть и немного, но стало лучше. Шастун почувствовал, как кожа покрылась мурашками. Юноша взял одеяло и, чуть в нём не запутавшись, накрыл свои плечи.
— Тебя больше не тошнит? — вдруг спросил Арсений Сергеевич.
— Нет, — отстранённо произнёс Шастун, рассматривая свои пальцы.
— Ты в порядке? Может что-то надо? — осторожно спросил учитель.
— Нет, — холодно ответил парень. — Надо навестить сегодня отца и забрать документы, её вещи.
— Антон…
— Прекращайте уже меня все жалеть! — вдруг крикнул Шастун. — Со мной всё нормально! А сейчас можете ли Вы покинуть мою квартиру?
Арсений Сергеевич вздохнул и грустно посмотрел на ученика.
— Антон, ты…
— Дверь там, — отрезал Антон и пронзил ледяным взглядом учителя.
Мужчина кивнул и, ещё раз посмотрев на юношу, тихо вышел, оставляя дверь комнаты открытой. Шастун услышал хлопок входной двери и облегчённо выдохнул. Парень поднялся с кровати и босыми ногами прошёлся по холодному полу в свою комнату. Антон приоткрыл дверь и заглянул внутрь. Его унылая комната выглядела ещё более унылой, чем прежде. Окно уже не казалось таким большим и светлым, будто кто-то высосал из него тот свет. Заляпанное зеркало казалось ещё более заляпанным, что увидеть себя было просто невозможно. На улице было пасмурно, что совершенно нормально для Санкт-Петербурга, поэтому в комнате Антона темно, несмотря на то, что было утро. Все вещи, мебель казались тёмными и мрачными, словно это вовсе и не комната подростка, а какой-то подвал. В воздухе летала пыль, как будто комнату не убирали неделю. Больше никто не будет ему напоминать убраться, поесть, застелить кровать. Антон почувствовал, как глаза наполняются слезами. Юноша со злостью смахнул слёзы и, взяв сигареты и зажигалку со стола, сел на подоконник. Шастун открыл форточку и закурил, выпуская кольца дыма. Антон разблокировал экран телефона и включил песню его любимой группы Imagine Dragons «Fallen».

Антон сидел за столом и что-то рисовал. Мальчик очень увлекался различными фантастическими существами, особенно драконами, которых Антоша просто обожал. Он тщательно вырисовывал их глаза, акцентируя внимание на них. И каждый раз, когда мама спрашивала, почему он рисует таких страшных драконов, мальчик отвечал: «Они большие и выглядят пугающе, но зато у них добрые глаза, посмотри же».
Антон рисовал очередного дракона. Мальчишка с высунутым языком закрашивал хвост красным карандашом, иногда забавно пыхтя, когда вечно торчащая светлая прядь волос попадала в глаза. Мальчик всегда рисовал, когда ему было грустно или его что-то беспокоило, или он нервничал. Он пытался таким образом абстрагироваться от всего, погружаясь в свой какой-то воображаемый мир.
Антон закрашивал шею своего дракона, когда в его комнату тихо вошли. Тяжёлая ладонь отца опустилась на хрупкое плечо мальчика, отчего он вздрогнул и случайно провёл карандашом по листу, и получилось будто из шеи дракона брызнула кровь.
— Антон, — начал отец и присел рядом с сыном. — Надо поговорить.
Антоша поднял на отца свои зелёные глаза, смотревшие с такой детской наивностью.
— Мы с мамой расстаёмся, — спокойно произнёс мужчина. — Так бывает, но это не значит, что мы с тобой больше не будем общаться. Ты мой сын, Антон, и я всегда буду любить тебя.
Отец взял маленькую и худую ручку сына и улыбнулся, но почему-то Антон не поверил этой улыбке.
— Всё будет хорошо? — тихо спросил мальчик.
— Конечно. — Снова эта улыбка.

***

Антон спал на полу около своей кровати, когда зазвонил будильник. Юноша поморщился и попытался найти телефон, но случайно ударился о ножку кровати, отчего зашипел. Шастун, наконец, смог выключить телефон, на что потребовалось немало усилий. Когда парень попытался встать, то он тут же упал на спину, когда почувствовал, как сильно она болит. Юноша спал в совершенно неудобной позе, отчего пострадала не только спина, но и шея. Сквозь боль Антон всё-таки смог подняться. Он бегло посмотрел на часы, которые показывали 7:13.
Шастун просидел на подоконнике до вечера, совсем забыв об отце. Парень выкурил полпачки сигарет, размышляя о будущем. Очень романтично.
Шастун на полном серьёзе решил идти в школу, и аргументировал он это тем, что в конце года ему сдавать экзамены, и нельзя пропускать ни дня.
Антон собрался на удивление быстро. Он не поел, и вчера парень не ел, так как чувствовал, что его может стошнить даже от хлеба.
Когда Антон только вошёл в здание школы, парень почувствовал, как все взгляды обратились на него. Или так думал Антон. Юноша опустил голову и прошёл к раздевалке, где увидел ребят из параллели, которые смотрели на него и шептались. Шастун, заметив это, только хмыкнул и презрительно посмотрел на них.
Первым уроком был русский язык с Маргаритой Львовной. Антон уже был готов к нотациям и сценам драмы. Подходя к кабинету, юноша остановился и посмотрел на закрытую дверь. В коридоре уже никого не было, так как минуты три назад прозвенел звонок.
«Понеслась», — мысленно сказал Шастун и открыл дверь.
— Извините, что опоздал, — сказал парень, входя в класс.
Маргарита Львовна, до этого что-то говорившая, резко замолкла и медленно повернулась к ученику, который остановился у двери. Одноклассники в шоке уставились на парня, под взглядами которых Антон тут же почувствовал себя некомфортно. Повисло молчание. Никто не знал, что сказать, поэтому все просто уставились на Шастуна, словно он музейный экспонат. Антон посмотрел на Серёжу, который так же шокировано смотрел на друга, и на Диму, который единственный из всех, готов был убить парня взглядом. Шастун прыснул со смеху от вида Позова, чем вызвал ещё более недоумённые взгляды одноклассников. Лиза, его псевдо-девушка, с жалостью и недоумением смотрела на парня, отчего Антону стало противно от неё.
— Так я войду? — спросил он и презрительно улыбнулся.
Маргарита Львовна сначала открыла рот, а затем закрыла его. Сглотнув, женщина отвернулась от парня и посмотрела на класс.
— Открывайте учебники на странице 145 и читайте параграф.
Затем Маргарита Львовна направилась к парню и, схватив ученика за руку, вытащила его в коридор, закрыв дверь. Женщина повернулась к Шастуну и грустно, даже с лёгким осуждением посмотрела на парня, что только разозлило его.
— Антош, зачем ты пришёл? — Учительница взяла его за руку, но юноша тут же вырвался. — Тебе сейчас тяжело. К тому же у тебя столько дел. Я знаю, что ты ещё не забрал документы…
— Как же быстро разносятся слухи в этой школе! — язвительно сказал Антон и холодно посмотрел на классную руководительницу. — Наверное, Арсений Сергеевич постарался.
— Антон! — Маргарита Львовна повысила голос. — Прекрати, Арсений Сергеевич тебе так помог, а ты к нему так… Мы позавчера и вчера так волновались за тебя. Сейчас главное, чтобы твой отец поправился и…
— Да, да, я уже это слышал, — отмахнулся Шастун. — Моему отцу будет очень стыдно за моё поведение. Понятно. Но Вы не имеете права запрещать мне ходить в школу.
— Антон, я… — Женщина тяжело вздохнула, а затем посмотрела куда-то за спину парня. — О, Арсений Сергеевич, ну скажите ему! Я не могу.
Маргарита Львовна задрожала и смахнула рукой выступившие слёзы. Антон вздрогнул, когда услышал имя учителя, и даже побоялся повернуться. Не прошло и пары секунд, как его грубо развернули, хватая за плечи. Шастун рискнул посмотреть на математика и тут же об этом пожалел. В синих и обычно спокойных глазах метали молнии. Это не было похоже на тот взгляд в клубе. Учитель был зол, и по всему его виду можно было сказать, что он держится из последних сил, чтобы не разорвать Антона на части. Шастун нервно сглотнул и хотел отойти, но крепкая хватка сделать ему этого не дала. Вдруг выражение лица учителя смягчилось, Арсений Сергеевич даже улыбнулся, но улыбка была чересчур притворной и адресована уж точно не Антону, а Маргарите Львовне. Шастун заметил перемену в лице мужчины, но глаза, в которых всё ещё метали молнии, выдавали.
— Маргарита Львовна, давайте я сам поговорю с Антоном. — Арсений Сергеевич сверкнул глазами. — Думаю, я смогу ему объяснить.
— Не надо мне ничего объяснять, — попытался возразить Шастун, но его голос предательски дрожал.
«Где же твоя смелость и дерзость», — будто говорили глаза учителя.
— Думаю, это хорошая идея. Спасибо Вам. А как закончите, Антош, зайди ко мне. Я не буду так смотреть на тебя, обещаю. — Учительница слабо, но так тепло улыбнулась, что холодный взгляд Шастуна на миг потеплел. Но всего лишь на миг.
Женщина кивнула обоим и вернулась обратно в класс. Антон ещё несколько секунд пялился на закрытую дверь, но его «увлекательное» занятие прервал властный голос Арсения Сергеевича:
— За мной.
Антон замешкался, но решил не пытать судьбу и терпение учителя, поэтому просто последовал за мужчиной.
Войдя в пустой кабинет математики, Шастун почувствовал, как хочет убраться из школы.
Антон мысленно ударил себя по лицу.
Арсений Сергеевич прошёл к учительскому столу и облокотился на него.
— Думаю, вряд ли ты сможешь сформулировать адекватную причину, почему ты припёрся в школу, — сказал учитель, буквально уничтожая взглядом парня.
— Кому какая разница? — спросил Антон после недолгого молчания. — Почему все так ходят вокруг меня? Что вам всем надо?
Холод и пустота в глазах Шастуна заставили слегка вздрогнуть Арсения Сергеевича. Они будто обменялись настроениями: теперь злился Антон, а Арсений Сергеевич выглядел растерянным.
— Что, нечего сказать? — Антон презрительно смотрел на учителя, как смотрел сегодня на всех. — Хотели отчитать меня за то, что я в школу не пришёл? Или за то, что я набухался? Может хотели наговорить эти ваши слова сочувствия? Моя мать умерла, отец тоже при смерти! Какого, блять, хера вы ещё наезжаете на меня?!
Антон зло смотрел на учителя пустыми глазами, отчего даже становилось жутко. Юноша тяжело дышал, всё тело тряслось от злости.
— Мне жаль. — Арсений Сергеевич сделал несколько шагов навстречу Антону.
— За что? — Шастун презрительно хмыкнул, вспоминая утренний разговор. — За то, что вы отымели меня в туалете? Или из-за родителей? Из-за чего жаль? Ну?! Не молчите же!
- С каждым словом Антон подходил ближе к учителю.
— Вы понятия не имеете, что я чувствую! Никто не понимает! Нахера мне ваши слова, от которых только хуже, все эти сочувственные взгляды! — Антон сорвался на крик. Глаза были бешеными, но в то же время будто ожили. — Никто не знает, каково мне! Всем плевать!
— Антон, тебе тяжело, я понимаю, но перестань быть таким эгоистом, — сказал Арсений Сергеевич и с упрёком посмотрел на Шастуна, на что парень издал нервный смешок.
— Класс! Я ещё и эгоист. Спасибо за поддержку, Арсений Сергеевич! — Антон засмеялся, но в его глазах уже скопились слёзы. — Господи, как же я ненавижу этот город! И вас ненавижу!
Юноша со всей силы яростно пнул рядом стоящий стул, при этом как-то безумно улыбаясь. Парень закрыл лицо руками. Арсений Сергеевич осторожно подошёл к ученику, боясь напугать его или ещё сильнее разозлить. Только мужчина хотел дотронуться до плеча парня, как его рука была схвачена длинными пальцами. Антон зло посмотрел на учителя и, закричав, второй рукой замахнулся и нанёс удар по щеке мужчины, отчего тот тут же отскочил и схватился за лицо.
— Я же говорил, что ударю вас, — сказал Антон. Его лицо не выражало ни одной эмоции.
Юноша стоял, словно статуя, и смотрел на учителя. Арсений Сергеевич осторожно коснулся щеки и с болью посмотрел на ученика. В этот момент что-то дрогнуло в парне. Антон и не заметил, как слёзы начали скатываться по слишком бледным щекам. Юноша скатился по стене и закричал. Увидев это, учитель подбежал к парню и, не обращая внимания на сопротивление, крепко обнял его, гладя при этом Антона по голове.
Мужчина ничего не говорил, так как понимал, что слова бесполезны. Шастун кричал ему в грудь, шептал «Почему? Почему?» и громко всхлипывал.
Внутри Антона всё взорвалось. Он не справился. Он пытался отключить эмоции, но видимо, забыл, что он просто человек, слабый, нуждающийся в ком-то, кому можно доверять. Он сорвался, он проиграл свою собственную игру.