ПММЛ

.

— Нет! Отпустите! Что вы делаете?! — кричал Макс, пока санитары насильно тащили его в карету.

Сергей предал его, вызвав скорую в тот раз, когда Макс загибался от боли, получаемой от острых лезвий, сидя в горячей воде, обжигающей чувствительную, нежную кожу.

Анисимов насильно прошёл лечение в этой чертовой клинике, где за ним каждый день наблюдали работники не только самой больницы, но и психиатрического отделения. Теперь Свобода вынужден реабилитироваться в «жёлтом доме».

Но не смотря на всё это, он Серёжу простил. Он простит Серёже всё. И сделает ради него всё. Если Серёжа хочет, чтобы Макс лечился, Максим вылечится, лишь бы быть больше рядом с ним, вдыхать запах его одеколона: свежесрубленное дерево, оседающее на языке приятной тягучестью, амбра и Восток с оттенком необычной освежающей и чувственной пряности, так присущей стране прекрасных зыбучих песков. Лишь бы неожиданно подбегать и обнимать Серёжу сзади, смотря на то, как суровый рэпер превращается в мягкую зефирку, которую хочется съесть, запив горячим кофе с молоком, а потом чувствовать эти мягкие руки с мозолями на пальцах, которые появились из-за долгих уроков игры на гитаре. Серёжа самый ужасный ученик. Серьёзно, только первые три урока он учился правильно ставить правую руку и зажимать железные струны акустической гитары с криками и психами Анисимова.

Свобода любил Трущёва. Любил самой сильной и безответной любовью.

— Так будет лучше, Макс, правда.

И Макс верил. Верил каждому ему слову. Он знал, что делать этого не стоит, но иначе не мог. Возможно, он действительно был болен. Диагноз: Трущёв сердца и мозга.

Чем дольше Макс находится в этой комнате с белым потолком и давящими стенами, тем меньше становится приходов Серёжи, тем труднее становится дышать. Анисимов задыхается, пытается откашляться, подавить рвотный рефлекс, но с каждым последующим приступом он ловит всё больше лепестков кроваво-красных роз.

Два месяца спустя Максим понимает, что становится настоящим безумцем, исписывая все листы его именем, таким любимым и родным. А он приходит всё реже. «Странно, — думает Макс, — я его почти не вижу, а в голове он всё чаще» и горько усмехается про себя. Но каждый приход приносит всё больше счастья. Вот только дышать труднее. В какой-то момент Макс обнаруживает у себя зеленые листики розы, растущие у него из синих, почти чёрных вен на правом запястье. Теперь он носит кофты только с длинным рукавом. Кашель становится невыносимым, а внутри с каждым часом всё теснее.