Нервы

42.

Истерика. Не знаю, почему именно в тот момент, именно рядом с тобой. Но это произошло.

Началось всё с пустяка. Серьезно, с малейшего разногласия, которое происходит каждый раз, когда мы хотим заказать еду на дом.

- Что ты будешь? - спросила ты, листая "меню" на экране телефона.

- Мне всё равно, выбери на свой вкус. - это было правдой, мне действительно не так уж и важно, какой ролл или бургер есть.

Мы пару раз повторяли эти реплики и, в конце концов, ты просто протянула мне телефон, раздраженно посмотрела на меня и злым голосом произнесла:

- На, выбирай сама.

Мне вдруг стало так обидно. Я разозлила тебя своим поведением. Уткнувшись лицом в руки, лежащие на подушке, я почувствовала как глаза начинает слегка щипать. "Не смей, блять, реветь сейчас, ты что, издеваешься?" - думала я, стараясь отогнать себя от этого состояния.

- Хей, коть, всё в порядке? - заметив, что я уже около минуты не поднимаю головы и даже не двигаюсь, ты мягко опускаешь свою руку мне на спину и слегка поглаживаешь.

Ненавижу. Ненавижу этот вопрос. После него всё, что накопилось, выливается наружу.

Сначала я ответила положительно, мол, да, всё в норме. Но стоило мне поднять слегка голову и встретиться с твоим волнующимся взглядом, я просто легла на спину, сначала пару секунд просто смотря в потолок.

- Что случилось? Почему ты плачешь? - спросила ты. Твой голос был встревоженным. Черт, я ведь и не заметила, как по мои щекам стали медленно стекать слёзы одна за другой.

Губы предательски задрожали, из-за чего мне пришлось с силой закусить нижнюю.

- Ничего, я просто устала, - я, как могла, старалась держать свой голос ровным и спокойным.

- От чего?

- От себя, - сказала я через несколько секунд молчания. В конце мой голос дрогнул и слезы покатились с бóльшей силой.

Ты прижала меня к себе, говоря, что ничего страшного не произошло, что я могу просто выплакать всё, чтобы стало легче. Ты не позволяла отстраняться от тебя, чтобы скрыть слезы, ты лишь обнимала меня и тихо приговаривала, что ты рядом.

В один момент я просто вспомнила всё, что произошло со мной за последние полгода. Я прижалась так сильно, как только могла. Обняв, я не заметила, как сжала твою футболку в руке, желая, чтобы ты не исчезала. Тихие слёзы переросли в рыдание в голос. И хоть я и пыталась успокоиться, ты всё время говорила, что лучше я поплачу здесь, с тобой, и ты сможешь хоть как-то помочь, чем дома.

- Или ты хочешь дома пореветь? - ты издала елеслышный смешок, но я не заметила. Я лишь отрицательно поматала головой, прижимаясь ещё сильнее.

- Дома только хуже, - сказала я, всё ещё пряча глаза.

- Два года, коть. Осталось немного, - ты обняла меня сильнее в ответ, все ещё поглаживая по спине и иногда целуя в макушку.

Твои слова словно отрезвили меня. Истерика начала немного отходить на второй план, дышать стало легче, а моя хватка стала слабее. Я вспомнила о твоих словах насчет переезда и прочее.

Стоило тебе заметить, что мне уже немного легче, ты начала шутить глупые шутки, заставляя меня улыбаться; целовала в щёки, нос, скулы, ты не оставила ни единого места без поцелуя на моем лице.

Не знаю, сделала ли я этой истерикой всё только хуже, или наоборот. Но, пожалуй, я открылась тебе ещё немного. Я никогда и ни перед кем не ревела в голос, максимум, что я могла себе позволить - тихие слёзы, длящиеся пару минут. Так что, не знаю даже.

Как бы то ни было, я благодарна тебе. За то, что ты не говорила эти глупые бесполезные слова по типу "не плачь" и прочее. За то, что ты просто была рядом, практически молча дожидаясь, когда мне станет легче.

Спасибо тебе, правда.