я хочу быть мечтой. я хочу стать надеждой.( A.C.E , DongJun )

* * *

В больничной палате душно и едко пахнет медикаментами. Открывая скрипящую старую дверь, Джунхи морщится от звука и запаха, понимая, что совсем недавно до его прихода здесь точно была медсестра со своими бесполезными каждодневными процедурами. Из груди непроизвольно вырывается тихий нервный выдох. И если пару месяцев назад брюнет радовался, что его хену пытаются помочь выкарабкаться отсюда, то сейчас это приносит младшему лишь одно раздражение. Зачем давать ложную надежду ему? Зачем давать ее самому Донхуну? Они все улыбаются при распросах о состоянии пациента, говорят, что есть все шансы и отводят стыдливо взгляды. А в папке с анализами другой исход. И Джунхи больно каждый раз, когда статистика с новой неделей снова ухудшается. Ему бы забрать хена отсюда, увезти куда тот хочет на свои скудные збережения, да только возможности нет. Родители Ли не верят бумагам, надеясь на фальшивые слова докторов, а их сын мучается в этом месте без возможности провести свои последние месяцы так, как ему бы того хотелось. Джунхи пытался их уговорить, да только его никто и не слушал.

Пройдя к противоположной той двери стене, парень открывает окно, впуская в помещение прохладный воздух дождливой осени. В палату сразу же врывается холодный ветер, и Джун подставляет лицо ему, чувствуя наконец, как головная боль уходит понемногу. А после разворачивается и идет к больничной кровати. Донхун на ней лежит и не шевелится, дыша глубоко свежим воздухом, пока есть эта возможность. Глаза его закрыты, но Хи знает, что старший не спит. Пак садится на мягкое кресло возле хена и сжимает в своей небольшой ладони длинные тонкие пальцы чужой руки. Она холодная, но так приятно чувствовать все еще имеющееся в теле шатена легкое тепло. Глаза начинает щипать неприятно, но парень промаргивается пару раз и улыбается тепло.

- Я прочитал его. Не думал, что мой хен такой талантливый писатель, - шепчет тихо брюнет, но эти первые за все время его прибывания здесь слова звучат все равно громко, ударяя по барабанным перепонкам обоих.

Донхун после этих слов напрягается на секунду, а после улыбается в ответ, все же открывая свои глаза и пытаясь привстать.

Сложно. Трудно. Больно.

Джун замечает это и, быстро снимая свои кроссовки, помогает старшему: приподнимает слишком худое тело и, сам усаживаясь на кровать, приваливает Донхуна к себе на грудь. Тот лишь жмется ближе ластящимся котом, вдыхая аромат осени, и обнимает чуть дрожащими от бессилия руками. Крепко и сильно не получается - он и так устал за те свои пару движений. Не знай он о болезни, считал бы себя древним ворчливым стариком. Проблему исправляет сам донсен, одной рукой обхватывая за тонкую талию, а второй переплетая свои пальцы с ладонью старшего. Ли впервые тепло за долгое время. Никакие пуховые одеяла больницы не идут в сравнение с теплом тела Джунхи. Из открытого окна все еще дует, но лучше уж так. Сейчас можно закрыть глаза и представить себя где-нибудь в саду или парке, где желтые листья и маленькие лужи на земле.