Клетка моей одержимости

Кобра - Эрик

Жизнь, как загадка темна.
Жизнь, как могила безмолвна.
Пытались когда-нибудь докричаться до вышних, до судьбы, до жестокой жизни? Порой кричишь так, что срываешь голос, но никто не внемлет твоему крику. А бывает, лишь шепчешь, и судьба делает тебе щедрый подарок. Я отношусь ни к первой, ни ко второй категории. Я кричал в пустоту, пока это не надоело, в итоге, всего добился сам, а ответ пришёл из темноты, когда это было уже не нужно. Я всего добился сам. Детство забылось как один кошмарный сон, а шрамы от побоев до сих пор мерцают на моём теле светлыми пятнами и болят порой до скрипа в зубах. Сложно сейчас ответить, за чем гнались мои родители, соглашаясь на такое сомнительное предложение. В итоге, тюрьма и каторга в течение нескольких лет. Строить Райскую твердыню было тяжело для ребёнка, но я держался. Там я нашёл единственного за всю жизнь друга. Тогда Кубелиус был лишь маленькой змейкой, но сейчас это опасный хищник, убийца. Меня часто били, и от этого  становился хладнокровным и жестоким. В глазах появилась и никогда больше не гасла ненависть к своим мучителям. Эксперименты по созданию убийц драконов проводились на детях этой колонии. Когда мне вживили лакриму, я первым делом убил палачей и надзирателей.  Сила дракона давала огромную мощь и поразительные способности, но были и минусы. Усиленное зрение, обоняние сначала били в голову, вызывая мигрень и тошноту. Со временем я привык, научился не замечать, но слух не изменился. Я даже сейчас слышу чужие мысли, такова особенность ядовитого дракона, поэтому я просто не могу и не хочу находиться в шумных местах, особенно в городах, но по необходимости навещаю такие места. После побега я долго бродяжничал, меня нашёл Мозг, и тогда я стал одним из Просящих. Я, конечно, только усугублял своё моральное состояние, разжигая в своём сердце эгоизм, злобу, жестокость и алчность, но никто и никогда из моего окружения не упрекнул меня. Я вырос, ко всем прочим моим недостаткам прибавилась похоть. Сослуживцам было фиолетово, разве что Ангел старалась привлечь моё внимание. И глазки строила, и клеилась, и заговорить пыталась, и порой я пользовался этим, но не более. На высокие чувства я был не способен. По крайней мере мне так казалось. Зачастую она меня просто раздражала. Остальные в принципе такой реакции не вызывали. Хотя тоже порой порядком бесили.
Всё началось с того самого дня, когда я повздорил с Горячим глазом. Этот придурок… Помнится, я сидел и никого не трогал, прошлой ночью решил развеяться, и поэтому сейчас испытывал некоторую усталость. Гонщик нервно ходил по комнате, создавая лишнее мельтешение, Ангел стреляла мне глазками, Полуныч находился в прострации, но не спал. Горячий глаз пилил меня взглядом. На коленях у него лежала книга. Необычно для такого человека, как он. Временами он пробегал по строчкам глазами, а потом снова продолжал прожигать во мне дыру, словно рассматривая под микроскопом, как какую-то букашку. Почему именно я стал объектом его наблюдений, нет больше никого что ли? Я просто не смог удержаться и огрызнулся:
— Чего ты пялишься?
— Ты одинок, Кобра.
Я кажись поперхнулся воздухом. Гонщик споткнулся и растянулся на полу. Ангел вытаращила глаза, Полуныч распахнул свои сонные очи и свалился с ковра, на котором левитировал. Мозга рядом не было. Я чисто машинально ответил:
— Тебе-то какое дело?
— В душе всякого рано или поздно рождаются светлые чувства. Твоё сердце падёт под стрелой амура, но постепенно любовь перерастёт в опасную одержимость, заключая любимую в клетку твоей души. Ясненько, —
Всё это произнёс, словно торжественную речь. Все впали в каплю. Меня же это разозлило. Какого хрена он ко мне пристал? Я вырвал из его рук книгу. «Клетка его одержимости». Забавно. И это он читает? Роман или что-то вроде этого, я вернул Горячему глазу, а сам направился в город. Я любил читать, но не такие розовые сопли. В голове однако крутилась мысль, что нужно попросить книгу. Да, я мог быть вежливым, если преследовал свои цели! Ноги принесли меня на вокзал. Как всегда людно. От запаха пота в перемешку с духами начало тошнить. Я прислонился спиной к колонне. Мысли у прохожих почти одинаковые: либо свалить поскорее, либо приклеиться к кому-нибудь покрасивей и побогаче. Некоторые девушки оглядывались на меня, но ни одна не вызвала у меня интереса. Всё это душило меня. Я привык жить почти всё время в лесу, но города — это тоже часть нашего мира. Неожиданно нос уловил совсем незнакомый и чудесный запах, что аж чуть слюни не потекли. Такое было впервые. На всём общем фоне он выделялся чистотой и лёгкостью. Это не духи, нет. Это настоящий запах человека. Такое сейчас редко встретишь. Глаза зарыскали по толпе и вдруг поймали в обзоре блондинку, которая ругала какого-то парня. Красивые карие глаза, милое лицо, забавно покрасневшее от гнева, стройная фигура. Одета « СЛЕГКА» открыто. Короткий топ бело-голубой с золотой окантовкой и такими же нарукавниками, мини-юбка, высокие сапоги до бедра, волосы завязаны в два забавных детских хвостика. Картинка, а не девушка! И этот чудесный аромат шёл прямо от неё, сердце заплясало чечетку. Рядом стоял высокий розоволосый парень, которого она отчитывала. Это заставило меня нахмурить брови. Рукой он ерошил на затылке волосы и широко улыбался. Девушка топнула ногой и показала рукой к кассам. Розоволосый, который почему-то пах костром, кивнул и ринулся в указанную сторону, по-видимому за билетами на поезд. Блондинка устало вздохнула и села на скамейку. Я тихонько стоял у колонны и любовался, как яркие лучи солнца весело играют в её золотых волосах. Она достала книгу. Любит читать? Внезапно появился какой-то незнакомец. Я слышал его мысли, и это приводило в неистовую ярость. Девушка недослушала и встала. Мои глаза в ужасе расширились: она пойдет с ним?! Блондинка захлопнула книгу, которую держала в руках и вдруг крикнула:
— Люсин пендель!!!
Парень летел красиво…
Все в шоке уставились на шумную незнакомку, а у меня от сердца отлегло, в душе расцветало злорадство. Ибо нефиг чужую собственность трогать. Стоп! Что?! Я резко помотал головой. Что за мысли лезут в голову? В это время прибежало это розоволосое бедствие и отдало ей билеты. Они вместе сели на поезд и двинулись в обратную дорогу. У меня возникло жгучее желание пойти за девушкой, но я лишь тоскливым взглядом провожал поезд, окно купе, где они вместе сидели, где он лежал у неё на коленях и тихо мурлыкал от того, что она ворошила его волосы рукой. Почему-то я всё это знал. И впервые я чувствовал себя так противоречиво, испытывал такой калейдоскоп чувств. Похоже, я влюбился, влюбился с первого взгляда. К «товарищам» вернулся только поздно вечером, унося с собой небольшую серёжку, которая, видимо, выпала у неё из уха. С этого момента я стал молчалив и задумчив. Похождения по дамам прекратились. Часто я сидел и держал в руках серёжку Люси (так её назвал тот остолоп, Нацу кажется?), вспоминая её лицо, запах, то как она подставляла свою улыбку солнечным лучам. Просящие смотрели на меня с подозрением, пытались расшевелить, задавали вопросы, а я просто их нагло игнорировал. В голову лезла мысль, что мы никогда не встретимся с прекрасной блондинкой, но это всё же случилось спустя несколько лет.