Снова похолодало, словно и не почти середина весны. Теплую куртку, которую Димка скинул, раскочегарившись в начале работы, снова пришлось натянуть и даже застегнуть. Нахохленные воробьи маскируются в кустах под прошлогодние листья. Голосистые вороны дерутся на детской площадке за обмусоленный пряник. Димка роется в тележке и кидает им кусок черствой булки, оставленной кем-то на лавочке. Вторая половинка идет воробьям. Они слетаются на нее как стая маленьких крылатых пираний. Димка стоит, наблюдая за этим пиром.
Внезапно, вспугнутые птицы, бросив угощение, вспархивают с возмущенным гомоном. Рыжая спаниэлька с радостным лаем бросается Димке под ноги и метет хвостом, приветствуя.
- Привет, Джесси, привет, красавица, - Димка приседает, чтобы потрепать собаку за пушистые уши.
Довольная спаниэлька с счастливым вздохом плюхается на спину и дрыгает лапами, подставляя под ласки розовое пузико.
- Ах, ты плутовка, - смеется Димка. Он чешет собаке животик, потом переворачивает ее и хлопает по толстой попе: - Беги уже!
Джеськин хозяин сидит на оградке палисадника возле дворницкой и сосредоточенно рассматривет носки своих белых кроссовок. Глупое сердце пропускает удар. Старательно игнорируя взгляд в спину, Димка высыпает мусор в бак, чистит совок, долго роется в карманах в поисках ключа, потом ковыряется в замке. Между лопаток будто прижгли сигаретой – печет и тянет. Но обернуться решимости не хватает. Мысли мечутся как сумасшедшие. Зачем Костя здесь, когда уже поздно что-либо изменить? Если это игра, то какая-то изощренно жестокая. Если хочет что-то сказать, то почему молчит?
Димка резко разворачивается и нос к носу сталкивается с Костей. У того виноватый взгляд и растрепанная челка. И Димка думает, может быть еще не поздно?
*
Это Костино молчание уже начинает бесить. Если есть, что сказать – говори! Если нечего – зачем эти несчастные взгляды? Димка набирает в грудь воздуха, чтобы уже что-то произнести. И в этот момент, словно чтобы успеть, опередить:
- Извини! – выпаливает Костя.
- За что? – спрашивает Димка.
На фоне Костиного смятения в нем вдруг просыпается некая твердость и желание отыграться круто перемешанное с прошлой обидой.
