Туман

Глава 13. Влюбленные птеродактили

Есть люди-мотыльки, что так и летят к огню, который их спалит. А есть люди-птеродактили. Они тоже любят лететь на огонь, вот только загасят его нафиг, стоит им только к нему приблизиться. Таким птеродактилем я себя и чувствовала в данный момент.
На ярком солнце он выглядел более чем странно, если не сказать жутко. Хоть до этого умом я понимала, что Эдвард вампир, но знака равно между ним и его сущностью не ставила. В пасмурную погоду его еще можно было бы принять за человека или на худой конец за сериального задрота, но при свете солнца сомнений не оставалось — передо мной сидел вампир. В голове вспыхнуло и потухло десятка два тематических шуточек о некрофилии и специфичных вкусах. Я мотнула головой, отгоняя этот непрошенный бред так как прекрасно понимала, что сейчас он ждет от меня не очередного стендапа, пускай даже и на выезде.
Сложно было подобрать нужное сравнение. Он был словно актером, забывшим смыть грим, в окружении обычных людей, картиной Вермеера на выставке абстракционистов, Лорой Палмер в диснеевском мультфильме. Улыбнувшись своим мыслям, я неуверенно пересела поближе и погладила его по руке, привыкая к виду сизых вен, необычайно ярко проступивших под бумажно-белой кожей. Рука Эдварда дернулась, но он тут же послушно вернул ее обратно.
— Прости, я тебя напугала? — спросила я.
— Не более, чем обычно. — ответил он.
Сказав это, Рыжий улыбнулся. Белее его кожи были только его зубы. Я придвинулась ближе и взяла его руку в свою. Привычный холод приятно защекотал ладонь. Так странно — если бы он не стал вампиром, то сейчас эта рука гнила бы на каком-нибудь кладбище, а он сам... Его бы просто не было в живых: мысли, чувства, взгляды на жизнь — все это отняла бы смерть. Нет, от шуток про некрофилию он определенно не отделается, иначе от таких мыслей скоро у меня самой поедет крыша.
— Не возражаешь? — запоздало спросила я.
— Нет, ничуть. — тут же отозвался он.
Наблюдая за мной, он хитро прищурился и даже позволил себе легкую улыбку.
— Так странно... Не слышать мыслей другого. О чем ты думаешь? — спросил он.
— Не жадничай, ты чужих мыслей лет на двести вперед наслушался, профессор Ксавьер. — отозвалась я.
— Это не всегда удобно. Проще поддерживать диалог с людьми, когда ты отвечаешь только на озвученные ими вопросы, а не на мысли, что вертятся у них в голове. И все-таки ты так и не ответила на мой вопрос.
— Пыталась угадать, о чем думаешь ты. — без зазрения совести соврала я.
— А еще?
Я вздохнула. Самое демоническое в Эдварде это желание во что бы то ни стало докопаться до сути при помощи наводящих вопросов. Интересно, как скоро ему надоест слушать мои увертки, и не пора ли мне сделать шаг навстречу?
— Хотела, чтобы мне не было так страшно. — сказала я.
Эдвард быстро выдернул свою руку из моей и отодвинулся, а я с запозданием убрала свою. Это напомнило мне первый день в школе, молодец, Белла, ничего не скажешь. Откровенность это, конечно, хорошо, но и мозги надо хотя бы иногда включать. Кто знает, как он истолковал мои слова.
— Не хочу, чтобы тебе было страшно. — сказал он.
— Поверь, мое отбитое чувство юмора слишком часто портило мне жизнь, чтобы я не боялась вновь налажать. Поверь, к шуткам про некрофилию твоя психика не готова. — ответила я.
Оперевшись на руку, Рыжий приподнялся, и его лицо оказалось всего лишь в нескольких сантиметрах от моего. Я могла и должна была его поцеловать, но что-то меня остановило.
— А меня ты совсем не боишься? Я самый совершенный хищник на земле. — вновь заговорил он.
Поднявшись с места, он продолжал говорить и медленно пятился назад, не замечая поваленного дерева за своей спиной.
— Эдвард! — позвала я, но он словно не слышал.
— Тебя привлекает все: мой голос, смазливое лицо, даже запах... Как будто я не мог обойтись и без этого!
Не знаю, что он там затирал про запах, но так как третьего глаза на затылке у него не оказалось, он споткнулся о бревно и едва не упал. Я вскочила, чтобы помочь ему, но в моих услугах он точно не нуждался. С легкостью подняв злосчастное бревно, он швырнул его обратно в лесную чащу.
— Смотри, не надорвись. — фыркнула я.
Кажется, мои слова наконец-то его отрезвили. Вдоволь повыпендривавшись, он вернулся на прежнее место и стал смиренно ожидать вердикт. Заглянув ему в глаза, я догадалась, что сейчас он так же как и я чувствовал себя не в своей тарелке. Ну еще бы — столько лет беспрепятственно читать мысли и напороться на меня.
— Да, мне страшно, — призналась я. — а когда мне страшно, то я начинаю шутить и все портить, а ты мне нравишься и можешь не прикрываться своим вампирским апгрейдом, не прокатит. Что-то сомневаюсь я, что твои клыкастые товарищи такие же книжки любят, так что уж прости, но мне нравишься именно ты, и тебе придется с этим смириться.