Ну, извини что ли...

 Гермиона кометой влетела в туалет и бросила сумку в сторону. Немного подумала и всё-таки подняла сумку. Опять вспомнив это, Гермиона хлопнула дверью, но поморщилась — слишком громко для заброшенного туалета, а Плаксу Миртл лучше не беспокоить...     

     Грейнджер медленно сползла по стенке и уткнулась в подтянутые колени. Она вспомнила Рона. Почему Лаванда? Гермона уже давно считала Рона симпатичным и знала, что он к ней тоже что-то чувствует. Грейнджер каждый раз пыталась обратить на себя внимание этого дурака, и что-то начало получаться. На глаза снова навернулись слёзы. «Ты же девочка!» — а то он не знает, что она девочка! Семь курсов вместе и что?.. Почему Лаванда? 

     Гриффиндорка схватила сумку и по всему туалету разнёсся ритмичный треск двери туалета. Наплевать! Ну и ладно! Найдёт кого-нибудь другого! Получше чем Мальчик-Который-Деградант!

     Гермиона решила помиловать учебники и дверь кабинки и села на сумку тихонько всхлипывая. Истерика понемногу проходила и на полу стало сидеть неудобно. Но только Гермиона решила встать, как ей вспомнился поцелуй Лаванды с Роном, и гриффиндорка опять громко зарыдала и опустилась на сумку.

     Сквозь свои же рыдания Гермионе донёсся робкий шорох. Гермиона на четвереньках поплзла на шум. Он доносился из-за раковин. За раковинами, прислонившись спиной к одной из них, прямо на полу сидел Малфой и возил ногой по плитке туда-сюда — это и был шорох. 

     Грейнджер испугалась и поползла назад, но одумалась — гриффиндорка боится слизеринского хорька?! Конечно, поговаривают, что у него есть Чёрная метка, но они же в школе... 

      Что самое невероятное, Малфой плакал. Конечно, то и дело шепча какие-то проклятия, но плакал. Не истерил, не кричал, а слёзы сами текли из его глаз. Гермионе, не смотря ни на что, стало его жаль. Хотелось успокоить его. Гриффиндорка порылась в сумке и выудила из её недр мятый красный платок. 

       — Возьми. Ты уж прости, что не зелёный... — Гермиона виновато протянула Драко платок. 

       Малфой подпрыгнул от неожиданности, что весьма позабавило Гермиону. Слизеринец прищурился — глаза всё ещё блестели от слёз, и он плохо видел. Наконец Драко разглядел Гермиону, и зло отшатнулся: 

       — Грязнокровка?! Какого чёрта ты здесь?.. — Малфой попытался незаметно вытереть слёзы. Было видно, что он рад видеть её, но не показывает этого.