Кривые пути

Пролог: Из чего состоит счастье.

Северус Снейп вошел в большой зал, пребывая в отвратительном настроении. Хуже того, он сам уже привык считать его нормальным, да и окружающие давно привыкли. В любом случае, причин для улучшения настроения в ближайшем будущем не предвиделось.
Целый день преподавания Зелий надоедливым, пререкающимся, невежественным детям привел к сильной головной боли.
Коллеги, сидевшие по обе стороны от него, даже не пытались заговорить с ним, зная, что в лучшем случае получат отказ, а в худшем — пару-тройку саркастичных комментариев.
Он сидел в этой искусственно созданной тишине, упиваясь жалостью к себе и одновременно насмехаясь над собой за это. В любом случае, эта тишина была лучше, чем пустая болтовня и постоянные сплетни, которые были единственными темами для застольной беседы. Нереально было рассчитывать на умный разговор, когда с одной стороны сидит Трелони, а с другой — очередная пародия на преподавателя ЗОТИ.
Громкие разговоры студентов, ожидающих появления обеда, прервали его размышления. Глядя на них, он представил кучку птенцов, сидящих в гнезде, тянущихся открытыми клювами к матери в ожидании кормежки и громко пищащих. На смену этому пришел образ Дамблдора, изрыгающего для них еду. Всю бороду перепачкал бы. Про себя Северус усмехнулся, хотя со стороны его лицо выглядело все таким же бесстрастным, ну, может быть, добавилась легкая гримаса отвращения.
И они говорят, что у него нет чувства юмора. Хотя им-то все равно его не понять, ну разве что Альбус бы оценил. Похожее с директором чувство юмора — жуткая мысль, наверное, поэтому он так хорошо его скрывает.
Наконец-то Альбус призвал всех к тишине. В своей обычной манере. Дипломатично. Северусу всегда было интересно, почему тот просто не велит всем заткнуться. Может быть, в этом крылась причина любви учеников к директору и ненависти к Мастеру Зелий.
Обычно Снейп не обращал внимания на объявления директора, но сегодняшнее привлекло его внимание. Он слушал, испытывая злобное удовлетворение, что Невилла переводят в другую, более подходящую для него, школу. Лица гриффиндорцев были печальны и угрюмы. Его острый слух уловил шепот, что именно его обращение с мальчишкой стало причиной перевода.
У Снейпа даже голова прошла, зато появилось внезапное желание злобно улыбнуться, которое он подавил, полагая, что добрая половина присутствующих может умереть от шока, узнав, что Мастер Зелий умеет улыбаться. Хотя перспектива была привлекательной. Впрочем, он решил избавить Помфри от наплыва пациентов с сердечными приступами и задумался над перспективами удаления из школы ученика, общеизвестного как Ходячая Катастрофа. Меньше расплавленных котлов. Меньше кратеров на полу. Меньше испорченных мантий. Меньше учеников в больничном крыле. И меньше нотаций директора по поводу его обращения со студентами.
Снейп отвлекся от разглагольствований Дамблдора, но, поскольку директор говорил куда дольше обычного, решил послушать. Пропустив большую часть речи, он очень удивился, услышав, что школу закрывают на каникулы. Он тут же заподозрил, что это заговор, призванный заставить его выказать удивление. Убедился на всякий случай, что его лицо ничего не выражает. Просто во избежание проколов. Хотя проснувшаяся логика и утверждала, что это крайне маловероятно. Он просто параноик. И паранойя не раз спасала ему жизнь.
Нужно было срочно поговорить с директором. Будет ли школа закрыта только для учеников или и для учителей тоже? Мысль об отсутствии студентов радовала. Северус сможет насладиться тишиной. А вот вторая настораживала. Ведь не мог директор его выгнать, ему же некуда пойти. Единственной причиной, почему Снейп согласился продолжать преподавать после того, как Вольдеморт уличил его в предательстве, была безопасность. Он не мог покинуть Хогвартс, не подвергая свою жизнь риску.
Поэтому пришлось остаться. Жить в окружении людей, не видевших ничего, кроме маски, которую он носил, и ненавидевших его за это. И он упивался горечью, зная, что единственное, что делало его жизнь сносной — роль шпиона — было теперь недоступно. Снейп ненавидел собственную бесполезность.