Туман

Глава 14. Кофе и кино

Пока я вела машину, с переменным успехом стараясь не отвлекаться на своего зубастого соседа, зубастый сосед умудрился включить радио, которое я считала сломанным, и принялся подпевать исполнителю.
— Нравится музыка пятидесятых? — ехидно спросила я.
— Да, в пятидесятые музыка была что надо. Несравненно лучше, чем в шестидесятые и тем более в семидесятые! — ответил Эдвард и снисходительно добавил. — Восьмидесятые еще куда ни шло...
— Мне кажется, или это подходящее время, чтобы сказать, сколько тебе лет?
— И подкинуть тебе новые поводы для шуток? Нет уж, увольте.
— А тебе что, жалко что ли?
Он усмехнулся.
— Да нет, пожалуй, не жалко. Я родился в Долки в 1899, это пригород Дублина. Мой отец был врачом, а мать сбежала с каким-то англичанином, и я ее совсем не помню. Когда началась первая мировая, мой старший брат Бернард пошел добровольцем, хотя отец был против. Когда он уходил на фронт, я сказал, чтобы он не возвращался, раз Англия для него важнее, еще и камень кинул, чтобы наверняка. Помню, как он развернулся, чтобы показать неприличный жест, и я еще подумал, что теперь он не может не вернуться, ведь такие непрошибаемые лбы всегда возвращаются. У меня всегда было слабое здоровье, и я помогал отцу в госпитале, пока сам не слег с пневмонией в 1916. Отцу постоянно приходилось разрываться между мной и больными, и за это я ненавидел себя еще сильнее. Тогда весной в Дублине было восстание, погибли сотни мирных жителей, и среди них был мой отец. Я этого не знал, все было как в бреду, просто однажды вместо отца появился Карлайл. Из-за акцента я его принял за англичанина. Как Карлайл потом говорил, я долго и упорно проклинал и его и весь его род, используя все возможности ирландского языка. И все же, несмотря на все это, он меня спас. Когда разум вернулся ко мне, я хотел найти Бернарда, своего брата, но Карлайл передал мне его письмо. Не зная, что Карлайл бессмертен, он попытался его спасти и сам погиб от осколочного в живот. Карлайл хотел его обратить, но Бернард взял с него клятву, что он найдет меня и отдаст это письмо. Конец.
    Слушая его, я не отводила глаз от дороги. Я все пыталась представить, каково это, родиться в такое время, когда твой брат умирает на войне, когда твоего отца убивают во время восстания, а ты сам ничего не можешь сделать, чтобы это изменить. Я знала о войне только из книжек. Теперь я отчетливо понимала, что не знала о ней ничего.
— Что ты об этом думаешь? — спросил он.
— Так, идеал погиб, а жизнь триумфы правит, и, диким ржанием пронзая даль насквозь, конь победителя там братьев наших давит, грызя, — но гибнуть им хоть ярко довелось... — процитировала я на память. — Никогда не понимала Верлена и, как мне кажется, уже не пойму. Эдвард, то, что ты пережил, то, что все люди тогда пережили... Одно дело читать об этом, а другое слышать от того, кто это видел. Я честно не знаю, что сказать. Все так напыщенно звучит, а я лишь хочу, чтобы подобного больше не было. Никогда.
— Боюсь, я не столь оптимистичен.
Чтобы отвлечь его от невеселых мыслей, я не придумала ничего лучше, кроме как спросить о еще более больном.
— Почему Карлайл тебя обратил?
— Думаю, он устал от одиночества. Поначалу отец много извинялся и говорил, что поступил эгоистично, превратив меня в... в это. Но я его понимаю. Теперь понимаю. Когда очень долго живешь один, одиночество словно яд просачивается в твои мысли, пока однажды ты не чувствуешь, что окончательно утратил связь не только с этим миром, но и с самим собой. Я был первым в его семье, а потом появилась Эсме. У нее было много травм, и ее сразу доставили в морг, но ее сердце еще билось.
— Значит, только умирающий может стать...
Эдвард покачал головой.
— Нет, дело в Карлайле. Он никогда не обратит того, у кого есть выбор.
Хотел он того или нет, но я приняла эту информацию к сведению. Я — вампир? Пфф, ну и бред, и все же, что если наш роман зайдет настолько далеко. Ответа я не знала.
— Эммета и Розали тоже обратил он? — рискнула я спросить.
Всего лишь на мгновение мне показалось, что Рыжий замялся с ответом, словно хотел от меня что-то скрыть. Но все же он ответил.
— Розали да, а Эммета она нашла в лесу. Он был охотником, и на него напал медведь. Розали знала, что ей не хватит самоконтроля, чтобы обратить его самой и дотащила его до Карлайла. С тех пор они неразлучны. Иногда они живут как отдельная пара, но, сама понимаешь, чем моложе мы кажемся, тем дольше можем прожить на одном месте.
— А Элис и Джаспер?
Краем глаза я увидела, как Эдвард улыбнулся.
— О, Элис и Джаспер совершенно особенные. Они сами нашли нас. Джаспер был членом одного криминального вампирского клана, пока из-за какой-то размолвки его не захотели убить, а Элис увидела в будущем, что они должны быть вместе, и потому разыскала его и помогла сбежать.