Брюнетка села в остановившуюся машину Зейна, не дожидаясь приглашения. Его бы и не было, а убираться с холодной улицы надо было. Парень опешил, но изначально не стал задавать вопросов. Их черед настал через несколько секунд, когда машина неслась с огромной скоростью.
— Сколько? — первый вопрос Зейна. И девушка бы оскорбилась, но вовремя вспомнила, какую роль играет сейчас. Она куртизанка, ночная бабочка, шлюха... Да как угодно!
— Двести долларов за час, — ухмыльнулась она.
— Не думаешь, что слишком высокая цена?
— Я оправдаю ее, вот увидишь, — девушка прикусила губу.
Эта "профессия" научила ее флиртовать и соблазнять мужчин. Иногда Бабочке было тошно от этого, но других способов заработать она не имела. Без семьи и без образования. Все, что у нее было, — такая же подруга, грязная комната в общежитии и мечта — уйти от такой жизни.
— Предупреждаю: не смей кусать меня в шею. Это меня не возбуждает, — вполне серьезно объявила девушка.
Зейн громко рассмеялся. Он ни разу не снимал шлюху, да и в этот раз не собирался. Парень просто остановил машину, а она тут же залезла в нее.
Секс обломался. У девушки неожиданно разболелась голова, и она стала ужасно раздражительной. Зейн как раз поцеловал ее выпирающую ключицу, когда Бабочка закатила глаза и издала измученный вдох. Парень тут же оторвался от нее.
— Ты точно шлюха?
— А у тебя точно есть двести долларов?
— Ты меня бесишь.
— Ты меня тоже.
Тогда она осталась на ночь. Будучи джентльменом, Зейн не мог отпустить девушку с больной головой посреди ночи. Парень дал ей таблетку, уложил на кровать, а сам лег рядом.
Всю ночь они разговаривали о жизни. В основном Бабочка рассказывала о том, что привело ее к такой жизни. Ей не было нужно сочувствие, она справлялась без него. Она привыкла бороться, хоть иногда так и хотелось бросить все и просунуть голову в петлю. Таким образом от нее ушла мать, когда Бабочка была восьмилетней девочкой. С детством у нее были болезненные воспоминания.
— Ты сильная, — выслушав ее рассказ, произнес Зейн. Эта история тронула его, и теперь он не видел в этой девушке стерву, прыгающую в кровать к богачам ради денег. Именно таким было его первое впечатление, оказавшееся ошибочным.
— Наверно, — она пожала плечами, а затем вдруг спросила: — Как тебя зовут? — хоть до этого у нее было совсем немного клиентов, девушка никогда не спрашивала их имени.
— Зейн. А тебя?
— Бабочка. Просто Бабочка.
Зейн не стал возражать, хоть ему и хотелось узнать ее настоящее имя. Он понимал, что эта девушка — загадка, разгадать которую не так легко, да и способен на это не каждое.
Он влюбился в нее, девушку с улицы.
Зейн не хотел, чтобы наступало утро. Бабочка тоже. Он — потому что тогда она ушла бы. Она — потому что тогда ей пришлось бы возвращаться к реальности, грязной и ненавистной.
Утром Бабочка не стала брать с него денег. Она быстро позавтракала (и то потому, что Зейн настоял на этом) и собралась уходить.
Зейн не хотел отпускать ее. Он не мог позволить себе это, зная, что его Бабочка может попасть в чужие руки, которые сломают ее хрупкие крылья. Он не хотел, чтобы ей было больно и она не могла летать. Но и против ее воли посадить Бабочку в банку, проделав в крышке дырочки, чтобы она могла дышать, тоже нельзя. Но, может, она сама захочет быть с ним? Надо только решиться и не упустить ее тогда, когда она почти в твоих руках. Когда она почти твоя. Но Бабочку нельзя ранить и заставить. Можно просто попросить.
— Бабочка, останься.
