За тобою

Глава 21

Анна-Мари
Я не умею быть красивой. Не знаю, как накладывают макияж, не знаю, как собирают волосы. Мои всегда в пучке, который заставляли носить всю жизнь. И без него кажусь себе распущенной и вульгарной, у меня даже нет косметики, кроме гигиенической помады и крема для лица. Совсем. Не понимаю ничего в одежде, и мне необходима помощь Мили, а она сегодня даже не появилась. И номера её не знаю.
Паника накрыла с головой, а на часах уже практически восемь. Сидела среди новой одежды и буквально желала заплакать от собственной никчёмности. Перебирала слишком шикарные и дорогие платья, проклиная подругу, что выбрала именно это. Почему бы не купить что-то простое? Так нет, у каждого неимоверно высокие ценники и их даже страшно трогать.
Бросила взгляд на часы и захныкала оттого, что уже опаздываю. Схватила самое, по моему мнению, закрытое и элегантное платье. Тёмно-синего цвета с квадратным вырезом и широкими бретелями, но довольно узкое. Пыталась поглубже спрятать грудь, но это было невозможно. Попыхтела и бросила это занятие, бегом натянула босоножки. И едва не рухнула, но всё же, нашла равновесие. Да это издевательство надо мной. Как, вообще, можно ходить на таком высоком каблуке? Кеды лучше всего. К чёрту! Это ведь не свидание, а лишь ужин. Обычный ужин, который бывает между людьми. Приём пищи. Бесполезная болтовня обо всём и ни о чём. Нет, точно не свидание.
Смахнула пряди с лица и расчесала волосы пальцами. Какая есть, лучше не будет уж точно. Глубоко вздохнула и резко распахнула дверь.
Приятная классическая музыка, создающая романтическую обстановку. Повернула голову и увидела Рикардо, обернувшегося ко мне. В классических брюках и белой рубашке он выглядел очень… очень… чёрт свечи на столе, розы в вазе… это свидание. Моё первое свидание с фиктивным мужем, улыбнувшимся мне, и всё внутри замерло. Перехватило дыхание, и даже не могла сделать и шага.
– Анна, – Рикардо протянул руку, и я перевела на неё взгляд. Я должна дотронуться до него, подпустить ближе к себе и задохнуться. И так грудь сдавило оттого, насколько заблестели его глаза, когда он бегло осмотрел меня. Так он хотел, чтобы моё сердце забилось для него… из-за него. Ведь это всё ново и настолько соблазнительно, что думать не хочется о последствиях.
– Добрый вечер, – тихо подала голос и сделала шаг к нему. Даже не упав, медленно дошла до мужчины и вложила свою руку в его. Такая мягкая, ласковая, Рикардо наклонился и оставил поцелуй на внешней стороне ладони. Меня обдало холодом и жаром откуда-то изнутри. Хотелось вырвать руку и одновременно расплакаться от чувственности этого момента.
– Прекрасно выглядишь, и ты немного подросла, – с улыбкой произнёс Рикардо. А я всё продолжала анализировать, как сильно отозвалось сердце на его приветствие. Он словно не заметил этого и провёл меня к креслу.
– Шампанского? – Предложил он, и я едва кивнула.
– Только немного, – предупредила его. Рикардо метнул на меня острый взгляд, от которого всё внутри похолодело от страха. Хотя не понимала смены его настроения, но на всякий случай улыбнулась. Может быть, ему хотелось, чтобы я поблагодарила его? Других мыслей, чтобы объяснить его резкие движения и сжатые от ярости губы не могла найти.
– Очень красиво, – подала голос. – И пахнет вкусно. Я так и не позавтракала, а об обеде забыла совсем. Безумно голодна.
Его выражение лица сменилось на непонимающее, и затем он кивнул.
– Не следует голодать, – только и произнёс, открыв купол, под которым были лобстеры.
– Я не специально, но рисовала впервые в жизни портрет с натуры, кроме Мили. Незнакомого человека. И немного нервничала, – продолжила, желая немного смягчить его черты и вновь увидеть мягкость и улыбку.
– Давно рисуешь? – Поинтересовался Рикардо, но очень сухо, как будто, только чтобы поддержать беседу.
– Не помню время и день, когда начала. Как-то само получилось. Когда я была маленькой, то мне не давали рисовать, потому что это считалось глупым занятием. А моей… – замялась, а Рикардо ожидающе приподнял брови, – подруге подарили акварель на день рождения и большой альбом. Я безумно хотела тоже, но от моих желаний отмахивались. Её это не интересовало, а меня очень. И я украла.
– Украла? – Переспросил Рикардо, раскрадывая нам по тарелкам лобстера.
– Да. Боже, знаю, что это плохо, но я мечтала об этом. Видела, как она их бросила. Спросила даже у неё, нужно ли ей это, она сказала, что выбросит. И я уверила её, что сделаю это сама. Украла, – щёки полыхнули от этого признания.
– Мы купим тебе лучшее, что может иметь художник, – от его слов опешила, только открыла рот и тут же захлопнула его, подняв на мужчину голову.
– У меня есть… сейчас есть. Всевозможные масляные краски и холсты. Спасибо, что не осудил, – осторожно улыбнулась я.
– А где это всё? Ведь должно занимать больше багажа, чем то, что ты взяла? – Спросил он.
– У Мили. Она собиралась привезти это в Нью-Йорк, – ответила я и положила кусочек лобстера в рот.
– Одного не понимаю, – он задумчиво взял бокал с шампанским и отпил. – Если твои родители были против этого занятия, то откуда у тебя деньги? Насколько я знаю, это недешёвое удовольствие.
От его вопроса всё похолодело внутри, буквально замёрзло. Моргала, смотря на Рикардо, а он прищурился. Бросило в пот, вилка выпала из рук и звякнула о тарелку, а еда встала в горле.
– Анна, откуда у тебя деньги? – Повторил свой вопрос.
– Я…я…
– Проституция? Продажа наркотиков? Воровство? Обман?
– Нет! – Вскрикнула, чтобы прекратить нелепые обвинения.
– Тогда я бы хотел получить ответ.
– Мили, – вздохнув, собралась с силами, чтобы признаться. Боже, прошу, только бы понял.
– Что Мили?
– Она предложила продавать мои работы на одном сайте в Ирландии. Под псевдонимом. Я рисовала в пансионе, а они с Эшем отвозили работы. С пятнадцати именно так зарабатывала и покупала для себя художественные принадлежности. Сначала мне подарил их Эш, чтобы начала познавать другой уровень. Так и пошло, у меня достаточно заказов и знаю, наверное, это было нелегально, но другого выбора не было, – казалось, что воздуха не хватает. Хотя сказала всё медленно, но кислород стал слишком тяжёлым в организме. Об этом никто не знал, а если бы открылось всё, то меня бы убили. Избили бы до смерти за такое поведение, от этого сейчас ещё страшнее, потому что Рикардо молчал.
– Комната, которую ты просила в контракте, должна быть предназначена для этого? – Наконец-то подал он голос, и я кивнула.
– То есть ты хотела продолжить продавать незаконно свои работы без оплаты налогов и держать это втайне? – Продолжил он, а на глаза навернулись слёзы.
– Да.
– Почему не поделилась со мной?
– Я не знала тебя… и сейчас не знаю, кроме того, что ты не осуждаешь меня. Что ты настолько добр ко мне и позволил не обрывать то, что дарит мне свободу. Я… прости… никто не понимал… а ты… вот такой красивый и богатый, и я… вот такая обманщица и воровка… – уже разразилась слезами, закрыв лицо ладонями. Слишком сложно открыться ему, ведь подсознательно искала спасения из своего личного ада. Желала найти, хотя бы на некоторое время, человека, который разрешит спрятаться за ним. Закроет меня своей спиной от всего мира, и я наконец-то смогу жить. Так хотелось…
Неожиданно меня обняли сильные руки, заставляя расплакаться ещё громче, вцепиться в рубашку Рикардо и первый раз позволить себе быть собой. Вот именно такой. Не сильной и умеющей встречать обиду с гордостью, а испуганной и слабой, нуждающейся в ком-то.
– Анна, всё хорошо. Я не заставлю тебя прекратить рисовать. Наоборот, мы сделаем всё официально и по закону, – пообещал Рикардо, силой поднимая моё заплаканное лицо к своему.
– Нет… я лучше остановлюсь… не надо, – прошептала я. Если он выполнит свои обещания, то будет хуже. Ведь Софи знали многие, и не угадать, кто может вспомнить её, а это наложит свой отпечаток на меня и на Рикардо, который не заслужил этого. Нельзя.
– Анна…
– Я буду рада, если ты позволишь мне просто рисовать… тебя или природу. Обещаю, что не попрошу о большем, да и не нужно мне это. Только не отнимай мою мечту, – тихо произнесла я и заметила, насколько глубоким взглядом смотрел на меня, словно читал всю мою душу. Пусть будет так, пусть без слов поймёт, что я Мари, не Софи и не Анна. А просто Мари, которая никогда не видела таких мужчин, как он.
– Мы это обсудим позже. Дома. А сейчас у нас ужин, – он улыбнулся и, дотронувшись до моего лица, провёл по влажной щеке внешней стороной указательного пальца.
– Прости, я испортила всё. Ты так старался и розы…
– На которые у тебя нет аллергии, – ещё шире улыбнувшись, поднялся и вновь сел в своё кресло.
– Да, нет. И они, правда, красивые, – быстро стёрла слёзы и попыталась пережить давящее желание внутри рассказать всё.
– Ужинай, – он указал на тарелку и сам принялся за еду. Ничего не оставалось, как опустить голову и взять вилку в руку.
В полном молчании между нами и тихими волнами музыкального сопровождения, мы ужинали. Когда в меня уже ничего больше не влезло бы я, стараясь делать минимум движений, ощущая его наблюдение за мной, взяла бокал и немного отпила шампанского. Действительно, отпила, а не смочила губы. И сейчас незнакомый поток приятной тяжести пронёсся по всему телу, впитываясь с кровью в меня. Ещё один глоток и плечи расслабились, а взгляд стал туманным. Захотелось поговорить, возможно, улыбнуться. Я уже улыбалась, слушая своё тело и ощущения, которые были незнакомы и так восхитительны.
– Рикардо, – позвала его. Мужчина повернулся ко мне, оторвав взгляд от мест, которые проплывали. Я ещё шире улыбнулась. Отчего-то в голове было только слово «восхитительно». Всё восхитительно. Свечи и розы. Ужин. Его глаза безумно восхитительны. А аромат, который заполонил сознание, изводил внутри. Так ново и интересно.
– Я могу задать вопрос? – Спросила его.
– Задать вопрос можешь, – усмехнувшись, подхватил бокал и допил его до дна.
– Скажи, вот ты строишь эти махины. Такие большие-большие. А сперва ты их рисуешь? – Поинтересовалась я. Его лицо на секунду вытянулось в недоумении, а затем он хохотнул.
– Нет. Я не рисую. Я черчу.
– Но заметила, что этот лайнер имеет интересную гамму окраски. Она перламутровая, но не классическая, а отдаёт лазурным оттенком. А у самолёта тоже перламутр, но хоть и есть синева, но без зелёной палитры, – поделилась, а сердце забилось быстрее.
– На меня работает штат дизайнеров, Анна, – сухо произнёс он и я моментально сдулась.
– Понятно, – вздохнула и все возможные темы иссякли. Конечно, о чём я думала? Не будет такой человек сидеть и отбирать цвета, он передаст это квалифицированным специалистам.
– Каждое моё творение имеет отличную цветовую гамму для воды и для воздуха, – неожиданно продолжил Рикардо, а я подняла на него глаза.
– Мама занималась дизайном одежды, и всё детство я слушал, какие существуют палитры и что с чем сочетается. Отложилось в голове и когда мы приступаем к новому проекту, то знания и воспоминания пригождаются.
– То есть это ты? Всё ты придумываешь? – Обескураженная его признанием, прошептала я.
– Не всё, я даю установки и направления, проверяю…
– Нет, ты не понял! – Воскликнула и подскочила, хотя немного покачалась, но чувства поглотили меня. Восхищение. Страсть к цветам и картинам.
– Уверена, что ты преуменьшаешь свои заслуги. Это же, сколько нужно знать, чтобы эта махина, – обвела рукой пространство, даже не замечая полного недоумения и даже шока на лице Рикардо, – поплыла. А внешне она безупречна. Хочется на эту игру цветов смотреть вечно и это же необходимо добиться…
– Анна, – его смех перебил меня, и я сама удивилась всплеску эмоций, которые просто желали вырваться из моего маленького тела.
– Прости, – прошептала, – это, наверное, шампанское так подействовало.
– Прекрасное действие, милая Анна, – ещё смеясь, он встал и рассматривал моё лицо. От этого бросило в жар, а щёки загорелись.
– Пока оно не отпустило тебя, предлагаю потанцевать, – он протянул руку.
– Рикардо, я не умею. Честно, – сделала шаг назад.
– Я умею. Пойдём, – Рикардо положил руку на мою талию. Дыхание сбилось от этого прикосновения, а во рту всё пересохло.
– Не преуменьшаю своих способностей. Честное слово, Рикардо, – сделала последнюю попытку, но мужчина уже вывел меня в центр гостиной.
– Честное слово, Анна, закрой рот и позволь мне танцевать с тобой. Нет прошлого и будущего. Есть этот вечер и музыка, – поднял мою руку и положил на свою грудь, как и вторую. А я смотрела в его глаза и понимала, что это самое восхитительное время, которое узнала. Хотелось тонуть, не прося помощи, тонуть, пока не умру. Тонуть в медленных движениях. Тонуть, словно жажду этого. Тонуть в желании теснее придвинуться к нему и ощутить, насколько сильна его грудь. Дотронуться до него и положить голову, вдыхая аромат, который расслабил каждую частичку тела. И так хорошо, когда он закрывает меня собой. За ним быть очень комфортно и незнакомо.
Его ладонь поглаживала мою спину, мы уже перестали двигаться, просто стояли. Почувствовала его горячую руку, накрывшую мою на его груди, где ускорился стук сердца. Распахнула глаза и подняла голову, встречаясь с его глазами. Казалось, что время прекратило свой путь. А я смотрела на него, впитывая в себя его экзотическую красоту с многогранными оттенками.
– Анна, – на выдохе произнёс он, и это повело мой разум. Он позволил себе дотронуться до моего лица, нежно касаясь кожи, и вызвал внутри неподвластное желание большего.
«Когда-нибудь ты узнаешь, что такое быть мной», – шёпот с ненавистью появился в голове, и я вздрогнула за секунду до того, как наши губы соприкоснулись. Всё внутри перевернулось, и по щелчку разум включился, заставив меня отскочить от Рикардо.
– Спасибо за вечер… хм… всё было вкусно. Доброй ночи, – быстро прошептала я, не дав себе возможности окунуться в его ласку, которую он готов был дарить мне. Но, и в то же время не мне. Софи.
Неприятное чувство, пронзившее сердце, что кольнуло от его взгляда, вызвало непреодолимое желание спрятаться. Залетела в свою спальню и, рванув к ванной комнате, заперла дверь. Горькие и сухие рыдания вырвались из глубин души. Как же невозможно больно оттого, что не могу стать собой. Не могу жить и дышать так, как мечтаю. С ним. Он даже не мой муж, а Софи. До разорванных клочков разума желала бы всё отдать, только бы узнал. Но и это невозможно, ни за что не позволю себе подвергнуть его опасности. Никогда. И запрещено чувствовать к нему тепло, которое затаилось в уголках сердца. Всё под запретом. Даже возможность быть немного влюблённой.
Только слёзы остались утешением, в котором придётся тонуть всё время, отведённое мне рядом с Рикардо.