Дом, в котором. Интермедия ВГ.

Глава 1. Смутные воспоминания

Я помню, что в Доме у меня было полным полно знакомых, но если я возьмусь их перечислять, мне хватит пальцев одной руки.  И нет, я не забывал людей, их словно никогда не существовало. Словно самого Серого Дома никогда не существовало.
Сейчас Глеб перебирает мои документы, мать складывает вещи. Они все говорят о месте, куда мне предстоит вернуться. А я не чувствую абсолютно ничего.
Да, семья хочет от меня избавиться, понятное дело. Обидно, что этого хочет и мать, но что поделать.
Подхожу к столу, рассматриваю разбросанные письма тети Нины – (мать искала адрес интерната), и думаю, ну, вот хорошо, парень, ты сам отказался от Одессы – пожинай теперь плоды своих слов.
Что меня пугает? И напуган ли я? Не знаю.
– Андрей! Чего ты?! В дверь звонят, подойди! – кричит мать. Голос у нее слегка отдает истерикой. Как и внешний вид. Этакая вечно запыхающаяся домохозяйка. Только домохозяйка из нее никакая, если верить отцу. Глеб регулярно колошматит ее, пытаясь научить готовить. Видно думает, что разбитая переносица в обед, поспособствует кулинарному разнообразию на ужин.
– Иду, – нехотя отвечаю я. Кого это принесло? Возможно это Рома, сосед наш. Или дядя Егор, (мамин тайный ухажер) за своей дрелью вернулся. Ковыляю к двери, по привычке поддерживая кардиостимулятор, открываю, а там:
– Вечер добрый. – Приветствует меня незнакомый мужчина в сером костюме. Каштановые волосы, глубоко посаженые глаза  – явно не из наших родственников. Он по-хозяйски переступает порог и направляется в комнату.  – Людмила! –  Зовет он. Слышу, как мама охнула и подскочила.
Мне до этого всего дела нет, и я выхожу на улицу.
В нос ударяет приятный  запах скошенной травы и вечерней пыли. Наш дом и участок находятся сразу у дороги, но машины здесь ездят крайне редко. Сейчас, однако, в воздухе ощущается смесь выхлопов – завод «Аквамарин» приступил к серии перевозки своего товара.
Здесь, собственно, я родился и вырос. Поселок городского типа – настоящий рай для отшельников, глушь, тишь, дикая природа. Правда общий пейзаж нарушает завод на горе. Но он там уже как лет сто. Поэтому и его причислили к дикой, так сказать, природе.
Население поселка невелико. Магазинов мало, больниц вообще нет, досуговые места: пару кафе, кинопрокат и Лесной сквер. Этот такой парк в центре нашего городка – чудесное место. Месяц назад на нас с Ромой там напал мужик со столовым ножом. Я отделался шрамом на запястье, а Роме подшивали брюхо, будь здоров.
Также есть школа. Вот настоящий кладезь «дорогих» воспоминаний. Благодаря одноклассникам и внимательной учительнице, с первого по четвертый класс, моим внеклассным увлечением стало изучение унитазов. Так сказать, погружение с головой. Я тогда здорово психовал по этому поводу, здоровье совсем ухудшилось (а оно итак ни к черту, ибо я инвалид) и меня направили в интернат. Ненадолго, через годик я снова вернулся. Одноклассники мои к тому времени, отвыкли и разленились окунать меня в санузел и теперь доставали только обзывательствами. «Говноносец», «сучонок», ублюдыш, но самое их любимое это «монстрик». 
Звучит безобидно, да. Но тот смысловой окрас, который он приобрел в нашей школе, был чуть ли не хуже любого обидного ругательства.
Это подразумевало под собой уродливость, умственную отсталость, нищету (они и сами не богаты, но, да, я явно бедней) и, каким-то образом, сюда приписали гомосексуализм.
Думаю, виной последнему – мои волосы. Они у меня длиннее положенного, до плеч. Или то, что я никогда не встречался с девчонками. Честно сказать, мне с самого начала было сложно проявлять интерес к противоположному полу. Никак не выловить минутку  в перерывах между туалетным дайвингом и прочими издевательствами.
И ладно, завтра я уеду, доучиваться мне теперь в интернате. Понятное дело по школе я скучать никогда не буду – не за что любить это место.
И хватит о плохом.
Небо над головой хмурится тучами. Я уже на полпути к скверу. Следовало бы вернуться домой – портить аппарат на груди не хотелось, но только здесь я мог подумать о возвращении в Дом.
Всего четыре года прошло, но для меня год жизни там почти начисто забылся. Смутно помню стерильные кабинеты по соседству с грязными стенами, шатающуюся лестницу. Длинные пустынные коридоры, огромное столпотворение детей в очередях столовой, плачь, раздающийся эхом и ... рыжую девочку, с лиственно-зелеными глазами. 
Я помню себя, но я был каким-то другим, не местным монстриком, кем-то совершенно другим. Возможно ли такое?
Небо вздрагивает и начинает безудержно рыдать. Я бы поплакал вместе с ним, если бы мог. Если бы умел.
«Ты еще поплачешь», – внезапно проносится в моей голове. – «Возможно», – соглашаюсь я.
Завтра я буду в Доме, надеюсь, мне удастся развеять смутные воспоминания.