Встреча с отцом

Уже долгое время я увлекаюсь историей, а совсем недавно начал подробно изучать новую для себя тему: условия жизни заключенных в немецких концентрационных лагерях в период с 1940 по 1945 год. Трагические сведения от очевидцев и историков о том, что происходило в лагере Освенцим (Польша), заставила мое сердце вздрогнуть. Очень тяжело описать то, как заключенным приходилось там выживать, а детям тем более. Этот рассказ - попытка передать читателю примерное представление о войне подростками. Вдумайтесь, сколько детей потеряли жизнь, так её и не познав.
-:-:-:-:-:-:-:-:-

Нет, не то чтобы я слабый, просто мне очень тяжело. Я все лето ждал сентября. Очень хотел пойти в следующий класс. Я люблю школу. Там интересно. Мы с ребятами дурачимся и дразним девчонок, хотя мама говорит, что я уже слишком взрослый, чтобы так себя вести. Может, она и права...
Лето пролетело и, наконец, наступил сентябрь. Я очень крепко спал, пока поздно ночью нас с мамой не разбудили незнакомые люди. Они постоянно что- то кричали, но не на польском, а на каком-то странном, непонятном языке. Мама очень плакала, и я решил взглянуть, что там происходит. В гостиной по их указаниям она собирала вещи, а я очень хотел спать и не совсем понимал, что происходит, к тому же утром нужно идти в школу. Я не знаю почему, но мама стала сильно кричать на этих людей и проклинать, а потом они взяли ее за руки и положили на пол. По-моему, они хотели ее переодеть, так как один из этих странных людей стал снимать с нее одежду. Я точно не знаю, что там происходило. Меня в прихожей не было, мама криком велела, чтобы я пошел в свою комнату и собирал вещи. Странно, но она вспоминала моего отца. Я слышал, как она кричала, что если бы папа был жив, он бы их поубивал, но я не уверен, что он смог бы это сделать. Если честно, то я его совсем не помню. Дальше все было как-то туманно и непонятно.
Нас вывели и посадили в грузовик, он отвез нас на железнодорожный вокзал. Я был очень рад увидеть паровозы. Они такие огромные и шумные, прямо страх наводят. Но я смелый мальчишка и поэтому я их люблю и совсем не боюсь. Надеюсь, что когда выросту, стану машинистом и мы с мамой будем кататься по всему миру, это будет здорово, точно говорю.
На станции было очень много людей, они все плакали и кричали.
Наверняка они трусишки и боятся паровозов, а я нет - я смелый. Мы долго стояли, пока не подъехал поезд к нашему перрону, затем нам велели быстро заходить в вагоны. Там было очень тесно, мы все ехали стоя, места, чтобы сесть, не было совсем. К тому же в вагоне было очень душно, да и вообще странный вагон, нет ни единого окна, да и вентиляции тоже нет. Как люди ездят в них, не понимаю.
Мне очень стыдно говорить об этом, но я должен рассказать, что случилось дальше. Знаете, мы ехали долго, очень долго, и нам приходилось ходить в туалет прямо под себя... Я очень терпеливый, вы же знаете, но очень хотелось. Запах был невыносимым, а еще мы все устали и проголодались. Через щели в вагоне я видел, как уходило солнце и наступала следующая ночь. Я устал, очень устал, и заплакал...
На следующее утро наш поезд остановился. Я слышал, как лают собаки и кричат какие-то люди. Мы выскочили из вагона и стали в шеренгу, прямо как на школьной линейке. Кстати, совсем забыл сказать, что на следующей неделе мы всем классом идем в кино! Так здорово будет! К тому же, там будет моя одноклассница, которая мне очень нравится, но это секрет, так что тссс.... и никому.
Наша шеренга сделала шаг вправо, и мы пошли. Мама держала меня за руку, пока мы не дошли до странного деревянного сооружения, там меня подхватил дядька и волоком потащил вглубь здания. Я видел мамины глаза, они были мокрые и умоляющие. Она кричала мое имя и пыталась пойти за мной, но ей не дали. Ее сбили с ног и ударили длинной палкой, я очень испугался за нее, я им кричал: «Пожалуйста, не трогайте ее!», но они меня не слышали.
Меня завели в комнату, она очень
была похожа на кабинет стоматолога,
только здесь еще стоял стол, который
был покрыт простыней, я не уверен,
но по-моему, она была в крови. Там
меня осмотрел мужчина в халате, мне
очень не понравилось, как он себя вел.
Он был очень груб, особенно когда
осматривал мои зубы, затем меня
отвели в душ и дали одежду. Я
никогда еще не носил такой отвратительной одежды. Она серая и неудобная, да и вообще это не мой размер. Потом меня повели в другое помещение, и здесь мне стало очень страшно. Там людям что-то делали с руками. Я не видел что, но уверен, что это очень больно. Когда очередь дошла до меня, мне очень захотелось к маме, я искал ее взглядом, но ее нигде не было. Должен признать, я очень боялся, я звал маму, но она не откликалась, я разрыдался, как девчонка!
Даже не вздумайте смеяться надо мной, я же уже говорил, я не трус, просто мне было очень больно, когда схватили мою руку и, крепко держа, начали что-то с ней делать. Я их умолял, чтобы они остановились, но они как будто не слышали меня. Им абсолютно безразличны мои слезы и страдания, а маме было бы не все равно, но ее нет, я не знаю, где она. Когда все закончилось, я посмотрел на руку, она была немного запачкана кровью, я вытер ее и обнаружил там цифры. Очень странная краска, она совсем не смывается, как я не старался стереть ее, у меня ничего не получилось.
Знаете, я совсем недолго здесь нахожусь, но уже соскучился по своим друзьям и дому. Вчера видел маму, она с другими взрослыми шла к небольшому зданию. Ха, смешно, но они шли совсем голыми, а провожали их рослые мужчины в резиновых халатах и противогазах. Чуть не забыл сказать, у этих смешных дядечек были автоматы! Говорят, что в том здании баня, но я не верю, просто каждый раз, когда туда заходят люди, их потом оттуда вывозят на тележках и кладут в одну большую кучу возле другого здания, у которого два дымохода и все время идет черный дым. Запах там просто невыносимый... А вот еще что, в этой куче я видел и маму, наверное, она заболела. Она была очень бледной, даже синей! Но потом ее отнесли в здание с дымоходами, надеюсь, что там есть врачи и они ее вылечат, я очень соскучился по ней, надеюсь, скоро увидимся.
Еда. Еды здесь практически нет. Я уже сам себя не узнаю, очень похудел и ослаб. К тому же, у меня нет своей миски, а без миски не выдают еду никому и никогда. Не хочу жаловаться, но сплю я тоже плохо. У нас трехъярусные кроватки из дерева, жутко неудобные, к тому же на одной кроватке мы спим вчетвером, но мне еще повезло, другие спят и впятером, а то и больше! Нас тут много, очень много, некоторые говорят, что
началась война, а другие, что все потому, что таких, как я, жидов стало слишком много, но я не совсем понимаю, что они имеют ввиду.
С каждым днем мне становится все хуже и хуже, я всех прошу, чтобы они позвали мою маму, но меня почему-то никто не слышит. Я почти не встаю, мне очень тяжело и постоянно тошнит, кто-то сказал, что это инфекция, и я умру. Я не хочу умирать, правда, я хочу взять маму и поехать домой, там школа, друзья, очень скучаю... Мне все чаще снятся сны, а иногда я вижу то, чего другие не видят, говорят, что я сгораю, ха, глупые, ведь так не бывает.
Сегодня меня отнесли к доктору, я все очень смутно помню, но мне кажется, что он вырывал мне все зубы, но боли я не чувствовал. Признаться, я уже вообще почти ничего не чувствую, весьма странное ощущение. Я точно помню, что этот доктор мне сделал укол, и у меня сразу начало безумно печь в груди и першило в горле, потом захотелось спать, и я закрыл глаза. Последний раз, навсегда...
Мама, почему ты исчезла, ты что, меня больше не любишь? Почему ты молчишь? Я прошу, ответь мне... Давай пойдем домой, я очень устал. Что ты спрашиваешь? Где дом? Вон он, там, где свет, видишь? Возьми меня за руку, пойдем скорее, там нас ждут, и быть может, мы встретим папу...