Голос

6.

Несколько недель его не было слышно.
В какой-то момент Католине показалось, что всё это действительно было лишь плодом ее фантазии. Воображаемый друг, шизофрения, одержимость...

Кем бы не был Элиот, его явно не хватало.

Мама всё еще днями напролёт пропадала на работе, а Католина два раза в неделю посещала психотерапевта, выслушивая глупые советы умного человек.

Очередной сеанс, два лестничных пролёта вниз и уже знакомый маршрут до дома по заснеженным улицам Бонема.

Она всеми силами отвлекала себя от пресса одиночества, который неминуемо усиливался с приближением Рождества. Это было похоже на депрессию. Слишком спокойно, слишком тихо и слишком тяжело.

Уткнувшись взглядом под ноги, Католина не сразу заметила знакомый седан у дома.

Шаг, два и вот она уже хмуро разглядывает его лицо, сквозь лобовое стекло автомобиля.

- Лин, - отец вышел из машины, подошёл к ней и неловко приобнял, пытаясь скрыть волнение за натянутой улыбкой. - Не хочешь, прокатиться? Думаю, нам нужно о многом поговорить.

Еще один виноватый взгляд вниз, на машину, но не в глаза дочери.

- Было бы неплохо.

- Как дела в школе? - уже выезжая на главную дорогу, спросил мистер Скотт, с излишним вниманием следя за дорогой.

- Не знаю. Возможно сейчас там и нет никого... Рождественские каникулы и прочая чепуха, знаешь ли.

Она так ждала этой встречи каких-то пару месяцев назад, ожидая что человеку, осмелившимуся уйти из семьи, хватит смелости объясниться с собственной дочерью.

- Ну, ты же прекрасно поняла, о чем я спрашиваю, - его голос звучал раздосадованно.

- Пап, если ты действительно хотел поговорить со мной о делах в школе, возможно стоило просто позвонить? - Католина старалась говорить спокойно, чувствуя как напряжение постепенно перерастает в злость и не узнавала собственного тона. - Или написать СМС?

- Прекрати, Лин...

- Я ждала, что ты хотя бы попытаешься объяснить мне, почему все так произошло. Потому что если для Вас с мамой все было ясно уже давно, то я считала нашу семью идеальной до самой последней секунды! - внутри девушки продолжал нарастать ураган злости и невысказанной обиды. - Ты ведь за несколько месяцев ниразу даже не написал!

Она смотрела на отца, вцепившись в лямки рюкзака, лежащего на коленях.

- Католина, я не хочу с тобой ругаться! - свернув на обочину, мистер Скотт остановил машину и наконец осмелился посмотреть в глаза дочке. - Но оправдываться я тоже не хочу. Я виноват перед твоей матерью, перед тобой. И прекрасно понимаю, что сделал больно вам обеим... Но черт, - он громко выдохнул и снова опустил взгляд. - Сейчас ничего не изменить. Я сделал выбор, решил, что не должен больше обманывать вас. Пойми, мы с твоей мамой не враги, просто рано или поздно в любых отношениях возникают кризисные моменты...

- Стоп. - она уже не раз слышала эти слова, только от совершенно другого человека. - Зачем ты приехал, пап?

Взгляд Католины упал на ее же руки, костяшки которых побнлели от напряжения. До нее постепенно начал доходить смысл всей ситуации, от чего к горлу подкатил ком.

- Лин, я беспокоюсь за тебя, - рука отца легла на ее плечо, заставив девушку вздрогнуть, - и знаю, как ты переживаешь из-за всего этого...

- Ты разговаривал с миссис Ноткинс, да? - Католине не нужен был ответ отца, чтобы понять, что она права. - То есть ты припёрся к нам домой, с ее подачи, да?

Он снова виновато молчал, в попытках сформулировать правильные слова.

- Ненавижу тебя!

Отстегнув треклятый ремень безопасности, Лин нащупала ручку на двери и выскочила из машины.

Громко хлопнув дверью, девушка закинула рюкзак на одно плечо и решительно двинулась в противоположное направление.

Она не хотела верить, что ее любимый идеальный папа, забеспокоился о родной дочери только после разговора с гребаным мозгоправом.

Католина ждала, что отец пойдет следом, попытается ее успокоить, но он продолжал сидеть в машине то ли  боясь,  все усугубить, то ли решив, что с ней бесполезно разговаривать.

Глаза застилали слезы, а в голове пульсировали слова: "Поскорее бы добраться домой".

И это был не Элиот.