Открыв дверь квартиры, Чимин был весьма удивлён тем, что Юнги все ещё дома. Обычно в это время Мина уже давно нет. Но что было более удивительнее, так это новая пара кроссовок, корые аккуратно стояли на полке. Посмотрев на вешалки, весевшие над полкой с обувью, Чимин увидел ещё и новую куртку. Омегу это напрягло. Было всего два варианта. Первое — в их с Юнги квартиру пробрались весьма аккуратные воры и сейчас поджидают его в комнате, ну, а второе — у Юнги гости. Это было опять-таки странно, потому что Чимин никогда не видел знакомых или же друзей Юнги. Все раздумия омеги прервал парень, который вылетел из комнаты Юнги и проскользил прямо по коридору в стороны комнаты Чимина. Потом последовал удар, а Чимину уже стало жаль эту красную макушку, хоть и не знал кто это. Парень опять выскочил из-за угла и улыбался как ненормальный. Он буквально светился с этими милейшими ямочками на щеках. В дверях появился Юнги и скрестив руки на груди, опперся плечем об дверной косяк просмотрев на красноволосого строгим взглядом. Но незнакомец даже ухом не повел, продолжая разглядывать Чимина.
— Юнгеша, — голос у парня был радостный и приятный. Он похлопал ладонями и приложил их к щекам. — а он милашка.
Чимин чуть ли сквозь землю не провалился и уж точно покрылся румянцем, а Юнги тупо закатил глаза.
Парень протянул руку Чимину.
— Приветик, меня зовут Чон Хосок. Я друг твоего Юнги. Ты можешь звать меня Хосок, Хоби, Хорс или Джей Хоуп, в прочем, как тебе удобно.
Чимину стало не по себе от «твоего Юнги». Омега робко протянул руку в ответ и решил тоже представится.
— Меня...
— Знаю, знаю, Пак Чимин. Буду называть тебя булочкой или Мини.
Хосок засмеялся и своим смехом поднял настроение омеги, но тот все равно стоял неподвижной статуей и нервно посмеивался. Джей Хоуп раскрылся в объятиях и душил ими Чимина. От Хосока пахло цитрусом, в большей степени апельсином. Чимин подумал, и представ для Хосока друггой запах, но тут же отбросил эту мысль. Паку почудилось, что этот запах создан только для Хоупа, и не для кого другого. Отпустив Чимина, Хоби опять издал «вой» умиления и повернулся к Юнги.