Нельзя сказать, что таблетки, дарили мир и успокоение. Мигрень была постоянным спутником Грэма. Он ехал домой, по пустынной вечерней трассе, растущие вдоль дороги деревья, создавали непрерывный движущийся коридор. Уилл раздумывал о сегодняшнем дне. Стоило ли ему возвращаться к активной деятельности? Не лучше ли было оставить все как есть? Ведь он сорвался, чуть не загремев в психушку, и был отстранён от ведения дел. Не справился. Его гиперчувствительность сыграла с ним злую шутку.
Впереди, вдоль обочины замаячил бегущий рыжий пёс с обрывком веревки на шее.
Вот, кого-кого, а собак Уилл любил больше чем людей. Улыбка тронула губы, на сердце потеплело, когда он увидел одинокое животное. Высунувшись в окно, мужчина позвал пса, но тот лишь отпрыгнул в сторону. Ну, нет уж. Грэм остановил автомобиль, вышел к собаке. Она виляла хвостом и, прижимая уши, принюхивалась, но не подходила, и отскакивала в сторону каждый раз, при попытке Уилла приблизиться.
В конечном счете, он все же вызвал доверие у собаки, приманив лакомством и забрал с собой. Собачьи эмоции открытые и понятные. Они более простые, искренние, с ними легко и комфортно, как будто в теплом пледе.
Когда новый питомец был вымыт, накормлен, а чувства Уилла улеглись, он дал псу имя Уинстон, и познакомил с остальными пятью членами собачьего семейства.
К сожалению, это изображение не соответствует нашим правилам. Чтобы продолжить публикацию, пожалуйста, удалите изображение или загрузите другое.
— Уинстон — это все. Все — это, Уинстон.
Спустя час, шесть разномастных собак мирно уснуло возле камина, на заботливо расстеленных пледах и подушках. Уилл проглотил несколько таблеток снотворного в надежде на спасительную негу сна.
Ему казалось, что он отдохнул и выспался. Глаза открылись сами собой, узрев сеточку трещин на слегка пожелтевшем потолке.
