Аритмия

5. солнце (глава 12) (2)

19 Исчезло всё, нет ни ощущения скорости, ни ветра: ничто больше не дует в лицо, не колышет мои волосы; леденящий ноздри воздух вокруг бездвижен и тих.

20 Кругом звенящая тишина, и только напрягая слух и воображение, я могу расслышать тихий, едва различимый шепот рядом с моим ухом: Ш'ма... Мене... Текел... Опасно... Красный...

21 Неужели я умер и не заметил этого? — вот так, спокойно и беззвучно, без боли и хруста костей, без вспышки света и тянущегося вдаль тоннеля?

22 Я чувствую затхлый запах сырости, силюсь открыть глаза, и мне даже удается это сделать: большой красный фонарь — первое, что я вижу.

23 Я сижу у холодной стены, покрашенной масляной краской — зеленой, насколько я могу определить в красном освещении; краска настолько старая, что уже давно вспучилась и расползлась паутинкой трещин; отдельные ее куски облупились и осыпались вместе со штукатуркой, либо их кто-то отковырял до моего прибытия.

24 Я нахожусь в прямоуголь­ном помещении два на два с половиной метра; в нем нет ничего, кроме пары двухъярусных кроватей; на одной из них на верхней полке сижу я, на другой напротив лежит полностью лысый, наполовину одетый в исподнее Скелет.

25 Совершенно спокоен и не двигается Скелет, но дышит он глубоко и ровно — худая, изнемож­денная грудь его вздымается и опускается в такт дыханию; сквозь бледную, тонкую кожу отчетливо проступают тонкие, как у рыбы, хрупкие ребра.

26 Едва стоило мне шевель­нуться, оживает Скелет и сразу садится на кровати, свесив ноги вниз: у него щербатый рот, мыльно-не­выразительные черты лица и блуждающий, безжизненный взгляд, направленный мимо меня.

27 Приветствую тебя, странник! — величаво бормочет Скелет, старательно выговаривая каждое слово. — Я живу здесь уже давно, и я слеп как крот, — и сразу стало очевидно, что он сидит, сомкнув члены свои, как слепой, говорит в сторону, как слепой, и смотрит, как совершенно слепой.

28 Ты наверно хочешь знать, — говорит Скелет, — что случилось с тобой, как ты попал сюда, и что это за место; много разных мыслей гнездится в твоей голове, и много вопросов роится в поисках ответов: тому, кто размышляет о четырех вещах — о том, что вверху, о том, что внизу, о том, что есть до и что есть после — лучше бы не родиться.