6 дней до Рождества

Два дня до Рождества

У Писателя все карманы были забиты ерундой. Пустая упаковка от жевачки, ключи от «Фокуса», ключи от квартиры, бумажник, паспорт.

Они стояли в подвортне. Незнакомка сжимала в руках лохматую голову. С шеи больше не капало. Синюшный язык, похожий на змею, торчал наружу. В уголках губ застывала кровь, глаза закрыты.

Незнакомка оглядывалась, пока Уродец лазил по карманам. Светало.

Они выбрались из подворотни, сели в машину Писателя и поехали к нему домой. Вела Незнакомка. Она положила голову себе на колени, но та постоянно опрокидывалась и лизала черное платье.

Дом спал, когда они вошли. Никто из соседей не был готов покидать уютные жилища и спускаться вниз, в декабрьский холод.

Уродец сел на пол и уставился на репродукцию «Американской готики» в гостиной. Незнакомка поставила голову в середину длинного обеденного стола и подошла к нему. Она тоже посмотрела на картину, но недолго. После она задернула шторы.

У окна распластался деревянный широкий стол. На нем — пишущая машинка, две стопки бумаг, недопитый холодный кофе. В углу — валяются брюки. На спинке стула висит черный мятый пиджак.

Здесь нет женщины, - решила Незнакомка. Уродец глазел на картину.

Незнакомка прошла на кухню и поставила кипятить воду. Потом взяла мясной нож с черной рукояткой.

Уродец пялился на виллы, потом на лицо фермера.

Скоро Незнакомка позвала его, и они сели за длинный обеденный стол друг напротив друга. Между ними стояла вскрытая голова.

Уродец уткнулся мордой в тарелку и зачавкал. Незнакомка закашляла. Он поднял голову, весь измазанный. Она указала на вилку слева и ножик справа.

Уродец виновато потупил взор и взял только вилку.

- Какой странный вкус, - сказала Незнакомка.

- Уууу, - ответил Уродец.

- Водянистый, с горчинкой.

Уродец ел.

Под головой натекла красная лужа. Незнакомка посолила.

- Он был писателем, - сказала Незнакомка после еды. Она села на диван, а Уродец на пол, рядом.

Незнакомка протянула руку к столу и взяла рукопись. Там было много листов, напечатанных на машинке. Она стала читать. Уродец раскачивался взад-вперед и пялился на нее.

- Как интересно, надеюсь, он успел дописать.

Ее глаза шныряли туда-сюда по тексту. Очень быстро: швырк-швырк. От строчки к строчке. Она перевернула лист, и взгляд опять забегал.

Из дыры в ее шее выпал опарыш, прямо на бумагу. Взгляд опустился, синюшная рука стряхнула его на пол, взгляд поднялся и продолжил бег.

Уродец посмотрел на опарыша и ткнул в него пальцем.

Незнакомка охнула и оторвала взгляд от рукописи.

- Бедный! - сказала она. - Тебя так и зовут, Уродец?

Уродец кивнул.

- Отвратительно! Как хорошо, что ты убежал.

Уродец насупился.

- Ничего, - Незнакомка погладила его по подбородку, - самое плохое позади. Самое плохое я уже прочитала, дальше будет лучше, ведь так?

Уродец кивнул. Незнакомка снова погрузилась в чтение.

- Почему Пьяница не пытался тебя защитить?

Уродец молчал. Он опустил голову и смотрел на червячка на ковре.

- Бедный, бедный...,- сказала Незнакомка, - правильно, что мы убили этого Писаку. Он был к тебе слишком жесток.

Она ненадолго замолчала, а потом говорит:

- Хочешь, этой ночью мы вломимся к Пьянице? Он за все ответит!

Но Уродец забеспокоился, закачался еще сильнее, головой мотает. Нет, не хочет.

- Ладно, - сказала Незнакомка.

День был морозный и солнечный. Свет просачивался даже через плотную штору. Уродец снова смотрел на «Американскую готику», Незнакомка читала.

Она закончила, когда солнце начало уже клониться к закату. Незнакомка отложила рукопись и сказала Уродцу:

- Все-таки хорошая вышла книга. Не понимаю, как в таком горьком и сыром мозгу мог зародиться подобный сюжет. Может, и зря мы его съели? Может, он смог бы написать продолжение?

Уродец молчал.

- Видимо, так было суждено.

Незнакомка поднялась с дивана и раскрыла шторы. Потемнело.

- Вставай, Уродец. Нам пора домой.